В то время США обкладывали нас своими военными базами, создали военную организацию СЕАТО[422], в которую вошел Пакистан. Индия в нее не вошла, поэтому янки обхаживали и Индию, где имеются довольно сильные консервативные элементы, выступавшие против Советского Союза. Но правительство Индии возглавлял прогрессивный политик, покойный ныне Неру, который твердо стоял на позициях неприсоединения к военным блокам. В Афганистане янки брались проводить дорожные работы за свой счет. Что за этим кроется? Конечно, не благотворительная цель, не сочувствие нуждающимся людям, не желание оказать помощь бедному. Так почти не бывало и редко бывает. Используя тяжелое экономическое положение страны и оказав ей эффективную помощь, США желали навязать свои политические условия. Даже не прикрываясь фиговым листком, намеревались создать там ракетную базу. Представьте себе, что США сумели бы навязать Афганистану свои условия экономической помощи, взамен получив согласие на создание военной базы…

Мы со своей стороны тоже предложили Афганистану помощь, одновременно с США. Выделили ему какую-то сумму в валюте, хотя ее у нас было и не так уж много, но хотели показать свое расположение к Афганистану. Важно, чтобы Афганистан учел наши интересы и не разрешил США использовать свою территорию для создания военных баз. Но афганцы вежливо поблагодарили нас и отказались. Мы были и удивлены, и огорчены. Что это значит? Они же наши соседи. Почему отказались? Король нам ничего не объяснял. Но я думаю, что он не хотел получать безвозмездную помощь, чтобы не связывать себе руки. Мог подумать, что Советский Союз захочет вслед за своей помощью внедриться в Афганистан, сначала пришлет своих людей вроде специалистов, потом приедут пропагандисты. Жди переворота или каких-то других акций, направленных против существующего правительства. Мы проглотили эту пилюлю. Вот вам конкретный пример того, что безвозмездная помощь имеет не только экономическое, но и политическое значение, хотя мы старались внедрить в сознание руководителей Афганистана, что не преследуем политических целей.

Шло время. Оно само проверяло нашу политику на конкретных фактах Приехали в Афганистан наши специалисты, занимались они непосредственно делом, которое им было поручено, – техническими и экономическими вопросами. Складывалось и укреплялось доверие к ним. Поняв, что наши представители не ведут пропаганды, афганцы стали сами проявлять интерес и обращаться к нам с просьбами. Мы построили им хлебозавод, аэродром, учебное заведение, взялись строить дорогу от нашей границы до Кабула. Она имела большое политическое и стратегическое значение, проходя невдалеке от афганской границы. По мере наших сил и возможностей мы продолжали помогать Афганистану. Конечно, мы несли материальные издержки.

Капиталы, которые мы отдавали Афганистану, для нас не были лишними. Мы нашли бы им применение и в своей стране. Поэтому кое-кто может сказать, что это был неразумный поступок. Но он неразумен только с точки зрения неразумных людей. Если бы Афганистан не стал нашим другом и туда внедрились бы американцы, что получилось бы? Они поставили бы там базу! Сколько затем нам потребовалось бы капиталовложений для своих контрбаз в Средней Азии?! То, что мы потратили на безвозмездную помощь Афганистану, капля в море по сравнению с этими затратами. Вот как надо рассматривать безвозмездную материальную помощь! Вот на что идут средства, которые мы отрываем от своих нужд и отдаем соседям, чтобы расположить их к себе и укрепить добрые взаимоотношения.

Так что надо смотреть, как говорил Козьма Прутков[423], в корень. Исходя из сугубо внешних впечатлений о деле, можно обвинить правительство в разбазаривании народных средств. А если посмотреть в корень, то получится в конечном счете экономия народных средств. Нет таких средств, которые оказались бы слишком велики для завоевания дружбы соседних народов. Самое ценное, если сосед относится к соседу с доверием и не разрешает врагам своего соседа создавать военные базы на его территории. Вот как надо это понимать. В меньшей степени мы готовы были пойти тогда на такие затраты и для Ирана. Но тут мы получили информацию, что Иран поддался уговорам США. Мы чувствовали, что в Иране колеблются. Приезжал к нам их шахиншах[424]. Он произвел впечатление умного человека, волевого и властного, знающего, чего хочет. У нас имелись спорные пограничные вопросы, не существовало твердой границы, зафиксированной в договорах. Разграничительная линия не удовлетворяла ни ту, ни другую сторону. Эти вопросы мы быстро решили во время визита шаха. Тогда же подняли вопрос о сооружении плотин на пограничной реке при взаимном разделении затрат, что было бы полезно и для Ирана, и для Советского Союза[425]. Уже находясь на пенсии, я узнал, что такой договор в конце концов заключен. Иран наконец понял взаимную экономическую и политическую выгоду. Мы очень не хотели, чтобы Иран стал плацдармом США против СССР, и поэтому во время переговоров и в переписке с шахом критиковали его за то, что он предоставил военные базы самолетам США. Хотя шахиншах заверял нас, что такого договора у них нет, мы относились к его словам с недоверием. А недоверие в свою очередь порождало большие затраты для укрепления нашей границы.

А если бы Египет стал плацдармом США? В свое время они уже имели там свою военную базу. Имеют свои базы американцы в Ливии и Тунисе. После революционного переворота египтяне потребовали ликвидации чужих баз.

Руководство Египта понимает, что такая политика пойдет во вред египетскому народу, и отказалось идти в фарватере империалистических стран, хочет проводить независимую политику, политику неприсоединения к блокам. Этот термин придуман в Югославии и имеет свой смысл. Я предпочитаю иметь в мире больше стран, не присоединившихся к блокам, чем стран в составе военных блоков, направленных против СССР. Сейчас у нас существуют дружеские отношения с арабскими странами, и не только с Египтом. Это нам очень выгодно. Материальные затраты на наш дар – капля в море при в сравнении с материальными ресурсами, которые Советский Союз затрачивает на оборону. Чем больше друзей будет на наших границах, тем лучше. Если они проводят политику мирного сосуществования и не позволяют империалистическим странам создавать на своих территориях военные базы, направленные против социалистических стран, то тут и дураку понятно, что наши затраты окупаются сторицей и материально, и политически.

В случае военного конфликта глупая экономия может обернуться большой кровью. Если разразится военная катастрофа, то мы заплатим именно кровью за былую близорукость. Вот чем я руководствовался, когда предлагал преподнести в дар дружественному египетскому народу оборудование для сельскохозяйственного производства. У русского народа сложилась хорошая традиция, я помню ее с детства. Бывало, если хозяйка идет в гости в другую деревню, то она никогда не пойдет с пустыми руками, обязательно завяжет в узелок лепешку, пирог или яичек. У нас в Курской губернии больше пекли пироги. Это очень хорошая традиция. Так и тут. Речь шла не о разбазаривании, а, наоборот, о сбережении наших средств. Конечно, все надо делать с умом и знать меру, иначе за счет раздачи народных средств можно прослыть добреньким дядюшкой. Считаю, что наша политика была разумной и полностью окупилась.