Доктор Шоу ухмыльнулся и поставил на стол небольшие весы с набором разновесов. Полковник Брэммингтон вскользь глянул на весы, после чего, попросив у Аллейна сигарету, с шумом плюхнулся в кресло.

– Наш великий доктор, – начал он, – считает любопытство неотъемлемой составной чертой всякого неординарного характера, обладающего интеллектом и стремлением к познанию. Не сомневаюсь, что все вы, господа, наделены им в должной степени. Потому и хочу вас послушать, поскольку мне самому из-за большого живота проявлять любопытство, а именно: искать следы, улики, ползать по полу с лупой и вести слежку, – несколько затруднительно. Спички у кого-нибудь есть? О, большое спасибо…

Харпер, сидевший вполоборота к главному констеблю, пристально посмотрел на Фокса, который, будто под воздействием его въедливого взгляда, сунул руку в карман и выложил на стол жестяную коробочку.

– Вот то, что вы просили, мистер инспектор, – произнес он.

– Отлично, – сказал Аллейн, машинально взвешивая коробочку в руке, а затем вытряхивая ее содержимое на весы.

– Что это? – осведомился полковник Брэммингтон, поворачиваясь к столу. – Стекло? Ага! Похоже, это осколки того самого стаканчика для бренди, которые числятся в нашем списке улик. Так – нет?

– Точно так, сэр, – сказал Аллейн.

– Но зачем, скажите на милость, вы их взвешиваете?

– А затем, сэр, – очень вежливо ответил старший инспектор, – чтобы узнать их вес.

– Шутите, да? – с добродушной улыбкой произнес полковник. – Ну и сколько эти осколки весят?

– Две унции и сорок восемь гран. Не так ли, доктор Шоу?

– Совершенно верно.

Аллейн вернул стеклянные фрагменты в коробочку и отложил в сторону, после чего достал из кармана еще одну жестянку.

– В этой коробочке, – счел нужным объяснить свои действия Аллейн, – находятся осколки идентичного стаканчика, за который я заплатил Абелю Помрою полтора шиллинга. Прошу учесть, что это его лучшие стаканы для бренди.

С этими словами он высыпал на чашку весов новую сверкающую стеклянную россыпь.

– Боже мой, – едва слышно пробормотал Аллейн, бросив взгляд на шкалу. – Вы только посмотрите на это! Две унции и двадцать четыре грана.

– Однако! – воскликнул Харпер. – Эти осколки весят куда меньше. Стекло, что ли, более легкое?

– Ничего подобного, – возразил Аллейн. – Стекло такое же, поскольку стаканчики одинаковые. Абель собственной рукой достал их для меня со специальной полки. Кстати, у меня, кроме разбитых, есть еще и парочка целых. Давайте взвесим и их, Фокс.

Фокс достал из портфеля упомянутые выше стаканы и взвесил оба по отдельности. Каждый весил ровно две унции и двадцать четыре грана.

– Прошу обратить внимание на одно обстоятельство, – вступил в разговор суперинтендант Харпер. – Хотя мои люди, собирая в баре осколки, старались изо всех сил, нет сомнения, что самые мелкие, завалившиеся в щели между паркетинами или за плинтус, были нами утрачены. Из чего следует, что их общий вес должен быть даже меньше, чем две унции и двадцать четыре грана.

– Догадываюсь, – кивнул Аллейн.

– Но если так, то почему?..

– Должно быть, что-то еще стеклянное разбили, – заметил полковник Брэммингтон. – Возможно, чьи-то очки. Или еще один стаканчик. Свидетели в своем большинстве были сильно на взводе, так что не вижу в этом ничего удивительного. Кстати, Уочмен носил очки?

– Носил, – подтвердил доктор Шоу. – И они висели у него на цепочке на шее. Целехонькие.

– А вот мне почему-то кажется, что ни других стаканчиков, ни очков никто не разбивал, – сказал Аллейн. – Я всех об этом спрашивал, но ответы были негативные. И еще одно: если мне не изменяет память, вы, Харпер, нашли все осколки в одном месте, не так ли?

– До определенной степени. Все-таки их успели разнести ногами. Поэтому не удивлюсь, если кое-что прилипло к подошвам. Чтоб их черти взяли, эти осколки! – вскричал в сердцах Харпер. – Первая партия просто обязана весить меньше!

С этими словами он принялся взвешивать заново и осколки, и стаканчики, но при всех его стараниях результаты остались неизменными. Осколки стаканчика Уочмена были на двадцать четыре грана тяжелее целого стакана из того же набора.

– Все это достойно удивления, – произнес полковник Брэммингтон.

Аллейн сидел за столом и созерцал разложенную на бумажном листе кучку стеклянных осколков. Затем Фокс передал ему пинцет, и старший инспектор стал раскладывать кусочки битого стекла по размерам. Остальные, склонившись над столом, наблюдали за его манипуляциями.

– Но это же очевидно, что осколки от одного стакана, – пробасил наконец Брэммингтон. – Видно по краю скола.

Аллейн вместо ответа достал из кармана ювелирную лупу.

В глазах полковника мелькнуло неподдельное удивление.

– Однако… – протянул он. – Не удивлюсь, если в следующий раз вы принесете с собой микроскоп.

– Да, мы в Скотленд-Ярде уделяем вещественным свидетельствам повышенное внимание, – ответил Аллейн. – И не зря. К примеру, вот эти три или четыре фрагмента, возможно, не имеют к нашему стаканчику никакого отношения. Кстати, а почему бы нам их не взвесить?

Аллейн положил выделенные из общей массы четыре осколка на чашку весов.

– Тридцать один гран. Видите, Харпер? Возможно, именно из-за них вес у первой партии осколков больше, чем у второй.

– Вы что же, думаете, эти осколки из стекла другого сорта? – спросил Харпер.

– Да, я так думаю. Они отличаются по цвету и, если вы приглядитесь, то наверняка заметите, что и чуть толще прочих.

– Он может написать монографию об осколках разбитых стаканов и рюмок! – воскликнул неожиданно пришедший в хорошее расположение духа полковник Брэммингтон. – Надеюсь, Аллейн, вы позволите воспользоваться вашей ювелирной лупой?

С этими словами полковник склонился над столом.

– Эти осколки действительно отличаются от прочих, – наконец заключил он. – Так что вы совершенно правы, мой дорогой Аллейн. Но что это может означать? Неужели это осколки от бутылочки с йодом? Хотя нет. В отчете написано, что флакон с йодом найден под диваном без каких-либо повреждений.

– Что интересного вы узнали в Уолворте, Фокс? – спросил Аллейн.

– Ничего особенного, сэр. Я и в другие магазины заходил, но там мне сказали, что в Иллингтоне в это время такой товар почти не покупают. Да и вообще в местной торговле сейчас застой.

– Вы, Аллейн, снимаете покровы с тайны один за другим, – заметил полковник Брэммингтон, – но я не могу отделаться от ощущения, что таких покровов у вас еще много. Скажите на милость, к чему вы затеяли этот разговор о покупках и магазинах?

– Готов объяснить, сэр, – сказал Аллейн.

– Предлагаю отложить объяснение до более удобного времени. Предпочитаю оставаться вашим доктором Ватсоном и продолжать удивляться вам. Надеюсь, вы пообедаете у меня сегодня вечером? Отлично. Тогда и поговорим.