– Неужели вам не хочется узнать, к каким выводам пришел Аллейн, сэр? – спросил Харпер со сварливыми нотками в голосе. – Ваша позиция…

– Не хочется. Вот моя позиция. Предпочитаю слышать ангельские голоса в горних высях и считать, что мир полон загадок и тайн. К тому же все это предварительные выводы. А вот подборку обнаруженных Аллейном новейших фактов возьму обязательно, чтобы почитать на досуге. Подобно Овидию, я люблю воспевать факты.

– Если мне не изменяет память, сэр, Овидий воспевал только такие факты, какие сам же и придумывал, – вставил Аллейн. – Впрочем, я действительно обновил свой рапорт по этому делу и могу предложить его вашему вниманию.

С этими словами Аллейн вынул из портфеля и протянул полковнику одну из копий доклада. Получив бумаги, Брэммингтон неожиданно пришел в чрезвычайно возбужденное состояние, вскочил с места и устремился к двери. Но на пороге остановился и, устремив взгляд на доктора Шоу, осведомился срывающимся голосом:

– Надеюсь, доктор, вы тоже почтите меня своим присутствием?

– Благодарю за приглашение, сэр, – ответил доктор Шоу. – Прикажете надеть смокинг и галстук-бабочку?

– Надевайте все что угодно. У нас, если можно так выразиться, обед в боевой обстановке. Но из этого вовсе не следует, что у меня не найдется накрахмаленной скатерти или льняных салфеток. Вы приедете, Харпер?

– Был бы рад, сэр, но, боюсь, что не удастся выбраться. Слишком много дел…

– Все понятно. В таком случае у меня сегодня вечером только три гостя: Аллейн, Шоу и…

– И Фокс, – напомнил полковнику Аллейн.

– Ну, разумеется. Отлично. Оревуар…

– Хотел спросить вас об одной вещи, – произнес Харпер.

– Господи! О какой же?

– Думаю, сэр, сейчас это не имеет смысла, поскольку вы очень уж торопитесь. – Харпер с подчеркнутой вежливостью распахнул перед полковником дверь. – Желаю вам удачного дня, сэр.

– До свидания, Харпер, до свидания, – произнес скороговоркой Брэммингтон и в следующий момент скрылся в дверном проеме.

– Если политика перестройки и модернизации полиции продолжится, – пробормотал Харпер с кислым выражением лица, – и все главные констебли будут такими, как этот, то мне, боюсь, придется переквалифицироваться в ретрограды и стать противником новых веяний. Кстати, вы не думали о том, что если старший брат полковника, чье здоровье, как известно, оставляет желать лучшего, переселится в лучший мир, то наш шеф станет лордом? Лордом, подумать только! А между тем я до сих пор не могу взять в толк, откуда он берет все те фразы, которые с таким энтузиазмом озвучивает? Из головы или из книг? Что вы думаете по этому поводу, доктор?

– Не обладая ни мозгами полковника, ни его памятью, ни даже его библиотекой, я не могу ответить на этот вопрос, суперинтендант, – уклончиво ответил доктор Шоу.

III

После того как автомобиль полковника исчез в клубах пыли, Аллейн, Фокс и Харпер переместились из кабинета доктора Шоу в здание полицейского управления Иллингтона, где довольно долго обсуждали рапорт Аллейна, а также сравнивали сделанные им гипсовые слепки следов с туфлями Уочмена, которые были на нем в день смерти. Когда выяснилось, что гипсовые слепки и подошвы туфель Уочмена идентичны, полицейские завели серьезный разговор относительно выявленных Аллейном новых фактов. При этом Аллейн говорил, а остальные слушали, изредка задавая вопросы. Затем офицеры устроили своеобразную выставку вещественных доказательств, разложив на большом столе суперинтенданта Харпера все эти вещи. А именно: бутылку из-под бренди, осколки разбитого стаканчика, флакон из-под йодного раствора, покрытую пятнами старую газету, фарфоровую плошку, которую Абель наполнил цианидом и поместил в крысиную нору, а также закрытую притертой пробкой бутылочку с кислотой Шееле. Харпер добавил к этой пестрой коллекции тщательно закупоренный флакон с составом, который лично слил из находившейся в крысиной норе фарфоровой плошки.

– Ага! – воскликнул Аллейн. – Вот та самая жидкость, которая хранилась в плошке в крысиной норе. Полагаю, ее необходимо подвергнуть анализу. Быть может, этим займется доктор Мордаунт? Но нет, это явится нарушением протокола. Так что лучше отправить ее в Лондон.

– Думаете, наш убийца достал яд в гараже? – спросил Харпер.

– Точно так.

– Но плошка-то была полной!

– Очень может быть, – сказал Аллейн.

– Намекаете на то, что кто-то разбавил яд водой? – медленно выговаривая слова, спросил Харпер.

– Да, Ник.

– Понятно… – протянул Харпер и замолчал.

– Крыс травил Абель Помрой, – продолжил Аллейн. – По крайней мере, согласно показаниям свидетелей, именно он задвинул плошку в нору, после чего заткнул дыру тряпкой. При этом присутствовали Уилл Помрой, мисс Мур, Ледж, заглянувший в гараж лишь на минуту, а также парочка рыбаков, которые бросили один только взгляд в помещение гаража по пути в общественный бар, по причине чего не были идентифицированы. Чуть позже Абель Помрой объявил во всеуслышание, чем занимался в гараже, и призвал людей к осторожности, так что попытка установить, кто именно побывал в гараже, возможно, уже потеряла актуальность. С другой стороны, нельзя отрицать тот факт, что кто-то из клиентов «Плюмажа» мог воспользоваться полученной информацией, навестить гараж чуть попозже и, вскрыв нору, отлить яд из плошки в какой-нибудь пузырек. Тем более в тот вечер люди постоянно входили в бар и выходили из него, и установить с точностью, как перемещались клиенты «Плюмажа» по территории гостиницы, не представляется возможным. Далее: проданный аптекарем Ноггинсом насыщенный раствор кислоты Шееле в смеси с «прусской кислотой» является весьма летучим, легко испаряющимся составом, пары которого прикончили по меньшей мере одну крысу, из чего можно сделать вывод, что плошка с ядом была извлечена из норы не сразу, а через какое-то время после обработки помещения. С другой стороны, считается, что находившийся в плошке состав мог испариться в течение часа или чуть большего времени. Я не специалист по ядам, поэтому ничего утверждать не буду, но полагаю, что в этой области можно поэкспериментировать или навести справки у химиков. Тем не менее если информация о времени испарения соответствует истине, то я могу выдвинуть следующую версию произошедшего: наш убийца заглянул в гараж в течение часа после того, как там побывал Абель, и отлил яд во флакон с плотно притертой пробкой, который затем хранил у себя в ожидании удобной минуты.

– Но как вы догадались, что кто-то отлил яд из плошки? На ней, как все знают, остались отпечатки одного только Абеля Помроя. Складывается такое впечатление, что, кроме Абеля, до нее никто не дотрагивался.

– Неужели вам ничего не приходит в голову?..

– Ни слова больше! – вскричал Харпер. – Кажется, я все понял…

Тут суперинтендант разразился потоком проклятий, так что со стороны можно было подумать, что посетившее его озарение нашло свое выражение исключительно в виде экспрессивных идиоматических выражений.