Я не знаю. Мучительно было сознавать, как многого я не знаю. Нет, я не стану говорить беременной дочери, что ее младшая сестра в эти минуты страдает. Я солгу, и совесть моя останется чиста. Хватит с нас тех мучений, что выпали на мою долю. Не буду перекладывать на ее плечи это бремя. Мы лишь еле-еле соприкоснулись разумами. Я знаю, что ее везут в Клеррес. Мы тоже туда направляемся, но неизвестно, кто из нас ближе к цели. Знаю только, что она на корабле и он держит путь в Клеррес. И все. И Шут видел во сне, что она жива. Не так уж много, но это придает мне сил продолжать.

Внезапно ее мысли сделались резкими: в Неттл проснулась великая воительница.

Я соберу армию солдат и магов. Эллиана уже не раз предлагала это. Мы придем, заберем своих и не оставим от этого места камня на камне и никого в живых.

Нет! Пока что не посылай никаких больших армий в ту сторону. Мы считаем, что наша единственная надежда – проникнуть в гнездо врага скрытно.

Ты попытаешься договориться с похитителями, чтобы они вернули Би?

Это мне в голову не приходило. Я отправился в дорогу, думая лишь о мести врагам. И когда оказалось, что Би жива, это только придало мне решимости пустить им кровь.

Я пока еще плыву в Клеррес. Вот доберусь туда, осмотрюсь, тогда и буду решать, как быть. Возможно, и правда придется попробовать переговоры.

Есть много способов вести переговоры. Взять заложников – первое, что пришло мне на ум. Мысли подобного рода продолжали крутиться, и я знал, что Неттл их слышит.

Как ты себя чувствуешь?

Замученной. Усталой. Счастливой… иногда.

Иногда. Когда она задумывается о своем ребенке, а не о смерти Чейда и не о том, как страдает ее кроха-сестра.

Мне жаль, что я разбудил тебя. И мне жаль, что Чейд умер. Я скажу Ланту. А теперь тебе надо отдохнуть.

Она рассмеялась:

Отдохнуть… Гадая, как там Би в руках у похитителей. Ах, папа, бывает ли наша жизнь легка?

Лишь изредка, милая. Лишь изредка.

Я отстранился от нее, и мы разошлись, словно разомкнули руки. Некоторое время я парил один в потоке Силы. А что, если где-то здесь остался некий призрак Чейда, Верити или моего отца? Мне случалось сталкиваться с какими-то иными сущностями в Силе. Я так и не понял, кто это, но они были намного больше меня. Больше? Насыщеннее, глубже, более оформленные? Кто они – Эда и Эль? Древние Элдерлинги или маги, сумевшие более полно погрузиться в этот поток?

Я собрался с духом.

Би? Ты слышишь меня?

Я нарисовал свою доченьку перед внутренним взором. Крошка Би. Вот она стоит в своих старомодных одежках и смотрит на меня с сомнением снизу вверх. Я ощутил ускользающий аромат жимолости теплой летней ночью. А потом остро осознал, сколько всего сделал не так, когда должен был заботиться о ней. Нет! Так я ее никогда не найду.

Преодолев собственное нежелание, я попытался восстановить тот миг, когда мы соприкоснулись мыслями. Когда Чейд налетел на нас, словно летний шквал на утлую лодчонку, угрожающий и неугомонный, и расшвырял нас в разные стороны.

Фитц, мальчик мой!

Эхо в необъятном потоке Силы. Обрывочное воспоминание о Чейде, будто запах духов, принесенный ветром. Мертв. Его больше нет.

Горе утраты было слишком сильно. Я снова попытался отыскать Би, но словно шарил ощупью в темной воде. От моей дочери не осталось ни следа, как от Чейда.

Я вынырнул из потока Силы и открыл глаза в темной каюте Шута. Он спал глубоким сном. Больше никого здесь не было. Сидя на полу, я подтянул колени к груди, обхватил и уткнулся в них лбом. Мальчик Чейда залился горькими слезами.

Клеррес оказался самым странным местом, какое мне довелось видеть. Я стояла на палубе и смотрела во все глаза, забыв о поручении Двалии. Прямо впереди была гостеприимная бухта с до невозможности голубой водой. Со всех сторон по берегам бухты стояли приземистые розовые, белые и светло-зеленые дома с плоскими крышами и множеством окон. На крышах некоторых красовались маленькие остроконечные шатры, другие были оплетены плющом, так что виднелись только окна.

Дальше, за домами, простирались невысокие округлые холмы, окрашенные в золотой и бурый. Тут и там росли одинокие раскидистые деревья с толстыми стволами, а на одном из холмов виднелась ровная полоска зелени – возможно, фруктовый сад. На дальних холмах темнели неровные пятна – пасущиеся стада. Черно-серые животные, наверное, были овцами, но я разглядела и каких-то других, невиданных, больших, как коровы, с ветвистыми рогами и горбами на загривке. На нашем корабле уже убрали паруса и спустили шлюпки. Матросы, голые по пояс, налегали на весла, буксируя нас к причалу. Медленно-медленно мы подходили к берегу.

Город ступенями спускался к берегу бухты, изгибавшемуся подковой. Одна сторона «подковы» выдавалась в море вытянутым мысом. А перед ним был большой остров, расположенный так, словно когда-то он был частью мыса, а потом откололся. На острове высилась крепость, и ее стены цвета слоновой кости ослепительно сверкали на солнце. Остров и сам был белый. Берега его, сложенные из обрушившихся белых валунов, по-настоящему искрились. Кварц. Я однажды нашла камень с такими вот блестящими вкраплениями, и Ревел объяснил, что это кварц. Берега вокруг крепости были совершенно голыми – ни деревца, ни травинки. Мне подумалось, что остров словно поднялся со дна океана вместе с волшебным замком на нем.

Внешние стены были высокие, с зубцами поверху. На каждом из четырех углов стояла мощная сторожевая башня, и вершины башен изображали черепа огромных и жутких чудовищ. Глазницы черепов смотрели на четыре стороны. А за внешними стенами высилась неприступная цитадель. По ее четырем углам тоже стояли башни, узкие, с длинными шпилями, и на самом верху у каждой было расширение вроде луковицы или, скорее, соцветия на пере лука. Никогда еще я не видела башен таких высоких и стройных, таких ослепительно-белоснежных на фоне синего неба.