Пекин отозвал посла из Вашингтона, задержал выдачу агремана на кандидатуру нового посла США в КНР Джеймса Сассера и отменил другие официальные контакты с американским правительством. Затем, действуя по сценарию кризиса в Тайваньском проливе в 1950-х годах, Пекин начал военные маневры и ракетные испытания с побережья юго-восточной части Китая, что стало частью военного сдерживания и политического спектакля. Выполняя ряд угрожающих шагов, Китай выстрелил ракетами в район Тайваньского пролива, демонстрируя свои военные возможности и предупреждая тайваньских лидеров. Но боеголовки снарядов были холостыми, без боевого заряда, таким образом, давалось понять — запуски сделаны с чисто символической целью.

Спокойное состояние в тайваньском вопросе могло сохраняться до тех пор, пока ни одна из сторон не нарушала три коммюнике. Поскольку они содержали так много неопределенностей, любое усилие любой из сторон изменить структуру или навязать свою интерпретацию содержащихся в них статей могло бы перевернуть все устоявшиеся концептуальные рамки. Пекин не требовал разъяснений, но коль скоро ему бросили вызов, он должен был показать, хотя бы по минимуму, то, как серьезно он воспринял данную проблему.

В начале июля 1995 года, когда кризис все еще набирал обороты, я находился в Пекине с делегацией Американо-китайского общества, двухпартийной группы бывших высокопоставленных официальных лиц, имевших дела с Китаем. 4 июля мы встречались с Цянь Цичэнем, занимавшим тогда пост заместителя премьера Госсовета КНР, и китайским послом в Соединенных Штатах Ли Даоюем. Цянь Цичэнь разложил по полочкам китайскую позицию. Вопрос о суверенитете не подлежит никакому обсуждению:

«Д-р Киссинджер, Вы должны бы знать, какое большое значение Китай придает китайско-американским отношениям, несмотря на случающиеся иногда между нами ссоры. Мы хотели бы восстановить китайско-американские отношения до нормального уровня и улучшить их. Но Соединенные Штаты должны ясно понимать одну вещь: у нас нет пространства для маневра по тайваньской проблеме. Мы никогда не отступимся от нашей принципиальной позиции по Тайваню».

Отношения с Китаем достигли такой точки, когда излюбленным оружием как Соединенных Штатов, так и Китая стала отмена контактов на высоком уровне, создавая парадоксальную ситуацию: обе стороны лишали сами себя механизма урегулирования кризисных ситуаций, хотя это требовалось больше всего. После распада Советского Союза каждая сторона заявила о дружбе с другой стороной уже не столько для достижения общей стратегической цели, сколько для того, чтобы искать пути знакового сотрудничества — в данный момент вопреки его актуальности.

Вскоре после моего приезда китайские руководители передали о своем желании достижения мирного исхода, использовав один из своих излюбленных тонких приемов, в которых они были горазды. До начала мероприятий по программе пребывания группы Американо-китайского общества меня пригласили выступить в одну из средних школ в Тяньцзине, которую однажды посещал Чжоу Эньлай. В сопровождении высокопоставленного представителя министерства иностранных дел я сфотографировался около статуи Чжоу. Представляя меня, официальное лицо использовало этот случай для воспоминаний о лучших временах тесного китайско-американского сотрудничества.

Другой признак того, что дела не выйдут из-под контроля, подал Цзян Цзэминь. Хотя обсуждение со всех сторон проходило бурно, я спросил Цзян Цзэминя, остается ли в силе заявление Мао Цзэдуна о том, что Китай может ждать 100 лет возвращения Тайваня. «Нет», — ответил Цзян. Когда я попросил уточнить, в каком смысле «нет», Цзян сказал: «Обещание дано 23 года назад. Сейчас осталось только 77 лет».

Заявленное взаимное желание достичь ослабления напряженности наталкивалось на последствия тяньаньмэньского кризиса. С 1989 года не велись диалоги на высоком уровне, не было визитов министров, единственным обсуждением на высоком уровне за шесть лет являлись встречи на поле международных встреч или в ООН. Парадоксально, но после военных маневров в Тайваньском проливе неотложная проблема превратилась частично в процедурный вопрос о том, как могут организовываться встречи между руководителями.

Со времени событий на площади Тяньаньмэнь китайцы хотели добиться приглашения осуществить президентский визит в Вашингтон. Оба президента, Буш и Клинтон, избегали такого приглашения. Проблема действовала как раздражитель. Китайцы также отказывались от контактов на высоком уровне до получения гарантий неповторения случаев визита в Америку тайваньского президента.

Ситуация вновь вернулась ко времени обсуждений в конце секретной поездки 25 лет назад, чуть притормозивших из-за вопроса о том, кто кого приглашает. Тупик помогла преодолеть формулировка Мао Цзэдуна, суть которой сводилась к тому, что каждая из сторон пригласила другую.

Своего рода решение было найдено на встрече государственного секретаря Кристофера и китайского министра иностранных дел на мероприятии в рамках АТЭС в Брунее, когда стороны обошли вопрос о том, кто сделает первый шаг. Госсекретарь Кристофер передал заверение — включая остающееся до сих пор под грифом президентское послание с изложением американских намерений — относительно визитов в Америку тайваньских высокопоставленных лиц и приглашение о встрече Цзян Цзэминя с президентом.

Встреча на высшем уровне между Цзян Цзэминем и Клинтоном осуществилась в октябре, хотя и не совсем так, как требовалось бы для удовлетворения чувства собственного достоинства Китая. Она не имела статуса государственного визита и состоялась не в Вашингтоне. Ее проведение намечалось в Нью-Йорке, в рамках мероприятий, посвященных празднованию 50-й годовщины Организации Объединенных Наций. Клинтон встретился с Цзян Цзэминем в Линкольн-центре в рамках серии подобных встреч с большинством важных руководителей, участвовавших в сессии ООН. Визит китайского президента сразу после китайских военных маневров в Тайваньском проливе в Вашингтон восприняли бы излишне враждебно.

В такой атмосфере нерешительности и неопределенности — скрытых заигрываний и сдержанных отступлений — тайваньские парламентские выборы, назначенные на 2 декабря 1995 года, вновь накалили атмосферу. Пекин начал новую серию военных учений у берегов провинции Фуцзянь с участием военно-воздушных, военно-морских и сухопутных сил, проводивших совместные маневры с имитацией высадки морского десанта на территорию противника. Маневры сопровождались такой же по силе агрессивной кампанией психологических средств. За день до начала парламентских выборов НОАК объявила о дальнейшей серии учений, намеченных на март 1996 года, как раз накануне президентских выборов на Тайване[678].

По мере приближения выборов ракетные испытания «брали в клинч» Тайвань, когда снаряды падали сразу за пределами портовых городов на северо-востоке и юго-западе острова. Соединенные Штаты ответили самой значительной американской демонстрацией силы против Китая со времени начала сближения в 1971 году, направив две авианосные ударные группы с авианосцем «Нимиц» в Тайваньский пролив под предлогом «плохой погоды». В то же самое время, проходя по узкому проливу, Вашингтон заверил Китай в верности своей политики «одного Китая» и предупредил Тайвань против участия в провокационных акциях.