– Фитц Чивэл! – И я обернулся. Чтобы обнаружить, что обогнал не только его, но и весь отряд. Кеттл рядом со мной пробормотала что-то себе под нос и пошла обратно.

Остальные остановились и уже разгружали джеппов.

– Но вы ведь не собираетесь ставить палатку посреди дороги? – в тревоге спросила Кеттл.

Старлинг и шут отвели взгляд от кожаной юрты, которую они раскладывали на дороге.

– Боитесь, что нас раздавит какая-нибудь повозка или сметет толпа? – саркастически спросил шут.

– Она плоская и ровная. Прошлой ночью я спала не то на корне, не то на булыжнике, – добавила Старлинг.

Кеттл пропустила это мимо ушей и обратилась к Кетриккен:

– Нас увидит любой проходящий но этой дороге в любом направлении. Думаю, нам лучше передвинуть лагерь и остановиться под деревьями.

Кетриккен огляделась.

– Уже почти стемнело, Кеттл. И вряд ли нам нужно так уж сильно опасаться погони. Я думаю…

Я вздрогнул, когда шут взял меня за руку и повел к краю дороги.

– Лезь, – сказал он грубовато, когда мы дошли до него. Так я и сделал, и карабкался, пока снова не оказался на лесном мху. Я остановился и зевнул. В ушах у меня звенело. Я взглянул вниз на дорогу, где Кетриккен и Старлинг складывали покрывавшие юрту шкуры. Кеттл уже тащила с дороги связку шестов.

– Так мы решили не разбивать лагерь на дороге? – по-дурацки заметил я.

– С тобой все в порядке? – встревоженно спросил меня шут.

– Конечно. Моя спина сегодня ничуть не хуже, чем обычно, – добавил я, думая, что он спрашивает об этом.

– Ты стоял там, уставившись на дорогу, и ни на кого не обращал внимания. Кеттл сказала, что так ты себя вел большую часть дня.

– Я немного запутался, – признался я. Я стянул рукавицу и коснулся своего лица. – Вряд ли у меня жар. Но это было похоже на… яркие лихорадочные мысли.

– Кеттл считает, что дело в дороге. Она сказала, что ты назвал ее обработанной Скиллом.

– Я назвал? Нет. Я думал, что это она сказала, когда мы подошли к дороге. Что это обработано Скиллом.

– Что значит «обработано Скиллом»? – спросил меня шут.

– Это значит, что Скилл придавал ей форму, – ответил я и добавил: – Так я полагаю. Я никогда не слышал о том, чтобы Скилл использовали таким образом. – Я с интересом посмотрел на дорогу. Она ровно текла через лес, как чистая белая лента, теряясь вдали. Это притягивало взгляд, и я почти видел, что лежит за следующим поворотом на поросшем лесом склоне горы.

– Фитц!

Я рывком обернулся к шуту и с раздражением спросил:

– Что?

Он дрожал.

– Просто ты стоял здесь, уставившись на дорогу, с того момента, как я оставил тебя. Я думал, ты пошел за хворостом, пока не поднял глаза и не увидел, что ты все еще стоишь здесь. Что случилось?

Я моргнул. Я гулял по городу, смотрел на груды ярких красных и желтых фруктов на рыночных прилавках. Но как только я потянулся за этим видением, оно пропало, оставив в сознании лишь призрак цвета и запаха.

– Не знаю. Может быть, у меня жар. Или я просто очень устал. Пойду соберу дров.

– Я пойду с тобой, – объявил шут.

У моего колена тревожно заскулил Ночной Волк. Я взглянул на него.

– Что случилось? – спросил я вслух.

Он посмотрел на меня, шерсть у него между глазами встала дыбом от волнения. Казалось, что ты не слышишь меня. И твои мысли были… не мысли.

Со мной все будет в порядке. Шут со мной. Ступай охотиться. Я чувствую твой голод.

А я твой, — угрожающе ответил он.

Он убежал, но неохотно. Я пошел за шутом в лес, но оказался не способен ни на что, кроме того, чтобы брать у него хворост, который он собирал и протягивал мне. Я чувствовал себя не до конца проснувшимся.

– Тебе когда-нибудь случалось заниматься чем-нибудь потрясающе интересным, а потом внезапно поднять глаза и обнаружить, что прошли часы с тех пор, как ты сел за работу? Вот так я себя и чувствую.

Шут протянул мне очередную ветку.

– Ты меня пугаешь, – тихо сообщил он. – Ты говоришь совсем как король Шрюд в те дни, когда он слабел.

– Но ведь его одурманили, чтобы снять боль, – объяснил я. – А у меня ее нет.

– Это-то и страшно, – сказал он.

Мы вместе вернулись в лагерь. Мы делали все так медленно, что Кеттл и Старлинг сами собрали немного хвороста и уже разожгли небольшой костер. Он бросал свет на куполообразный шатер и людей, двигающихся вокруг него. Джеппы сбились в кучу и паслись. Пока мы складывали дрова у костра, чтобы их можно было использовать позже, Кеттл оторвалась от стряпни.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

– Как будто получше, – ответил я.

Я огляделся в поисках чего-нибудь, что надо было сделать, но лагерь разбили без меня. Кетриккен была в палатке и при свече изучала карту. Кеттл помешивала кашу, а шут и Старлинг тихо беседовали друг с другом. Я стоял неподвижно, пытаясь вспомнить что-то, что я собирался сделать, но так и не доделал. Дорога. Я хотел еще раз взглянуть на дорогу. Я повернулся и пошел к ней.

– Фитц Чивэл!

Я обернулся, пораженный резкостью голоса Кеттл.

– Что такое?

– Куда ты идешь? – спросила она, потом помолчала, как бы удивленная собственным вопросом. – Я хотела сказать, где Ночной Волк? Что-то я его не вижу.

– Он пошел охотиться. Скоро придет. – Я снова пошел к дороге.

– Обычно к этому времени он уже убивает свою добычу и возвращается, – продолжала она.

Я остановился.

– Он сказал, что вблизи этой дороги добычи никакой нет, так что ему придется отойти подальше. – Я повернулся.

– Вот что, тут есть что-то странное, – настаивала она. – На дороге нет человеческих следов. И все же животные избегают ее. Разве дичь не выбирает более простые пути?

– Некоторые животные. Другие предпочитают прятаться, – крикнул я, отходя все дальше.

– Иди и придержи его, девушка, – резко приказала кому-то Кеттл.

– Фитц! – услышал я крик Старлинг, но в этот миг шут догнал меня и взял за руку.

– Пойдем в палатку, – уговаривал он и тянул мою руку.

– Я просто хотел взглянуть на дорогу.

– Сейчас темно. Ты ничего не увидишь. Подожди завтрашнего утра, когда мы снова пойдем по ней. А теперь давай вернемся в палатку.

Я пошел за ним, но сказал раздраженно:

– Если кто и ведет себя странно, то это ты, шут.

– Ты бы так не говорил, если бы видел свое лицо несколько минут назад.