Дым еще больше развеялся, открывая ближайшую часть луга.

Хекта охватил ужас.

Снизу не доносилось ни звука… Но это громовые выстрелы его оглушили. Наверняка там поднялся страшный крик.

Дым сносило все дальше.

Люди Безмятежного не двигались.

Хект услышал далекий отзвук пушечного залпа. Кому-то из артиллеристов примерещилось, и он открыл огонь.

– Вот когда дым может сильно помешать, – пробормотал Хект.

Ему никто не ответил. Кловен Фебруарен исчез. Как же Пайперу хотелось, чтобы и Катрин тоже куда-нибудь испарилась.

Враг снова перешел в наступление.

Грянула пушка. За ней другая. И еще одна. А потом взорвался фальконет. Хект различил вопли своих солдат.

Ветер чуть усилился и слегка поменял направление, насколько позволяла местность, – на пару градусов к северу. Дым стало уносить немного быстрее.

Вскоре неприятель внизу перестал безучастно идти в зону обстрела.

Дым рассеялся совсем, открывая все новые ужасы. Хект отправил телохранителей Катрин передать приказ своим офицерам: переставить, перезарядить и снова навести фальконеты – столько, сколько успеют.

Императрица смолчала и не стала возражать. Капитан Эфриан хоть и был недоволен, но тоже не воспротивился.

Заговорила Катрин лишь тогда, когда к ней полностью вернулся слух. Но сказала не много, да и Хект, насколько осмеливался, не обращал на нее внимания. Он надеялся, что враги не узнали императрицу, а у имперских солдат от ее присутствия прибавится выдержки.

Фальконеты собрали жуткий урожай, но победы не принесли. Если нападающих не удастся напугать сразу же, они очень скоро поймут, что почти все орудия после выстрела приходится подолгу перезаряжать.

Хотя, чуть поразмыслив, Хект решил, что враг должен так же хорошо разбираться в фальконетах и огненном порошке, как и сам Пайпер, чтобы понять, насколько в действительности уязвимо положение имперцев.

Снова наступила тишина. Остатки дыма снесло далеко вниз по склону, почти к самой равнине. Хект поглядел туда, надеясь увидеть Седлако и его людей, но тщетно.

– Сколько людей погибло? – спросила Катрин. – Тысяча?

– Или больше.

И многие еще не умерли. Те, кому меньше всего досталось, пытались помочь остальным. Стоячая вода на лугу окрасилась красным. Хект решил, что многие из погибших просто-напросто утонули.

Сигналы артиллеристов возвестили о том, что орудия снова готовы вступить в бой.

Внизу, вне досягаемости пушечных выстрелов, патриаршие солдаты помогали раненым, во что-то всматривались, показывали пальцем, спорили. Военачальники Безмятежного решали, что делать, не понимая, что с каждой минутой промедления у Войска Праведных все больше шансов нанести еще более сокрушительный удар.

Хект осмотрел высокие холмы по обеим сторонам от поля битвы. Не самый сложный подъем. Враг может решиться на обходной маневр.

Там разместились небольшие отряды недавно подтянувшихся имперцев. Если патриаршие офицеры действительно воспользуются этим непростым путем, Хекта предупредят.

Пока же неприятельские командиры там внизу, как и их солдаты, не особенно рвались в бой. Лишь через час ринулись они в следующую атаку – напрямик и всем скопом.

В этот раз народу было еще больше – так много, что все постоянно наталкивались друг на друга, да еще и спотыкались о мертвых и раненых.

Какой-то дерганый болван не смог дождаться нужного момента и приложил фитиль.

За первым преждевременным выстрелом тут же последовало еще десять, а потом вразнобой залаяли все пушки. Внизу враги падали как подкошенные.

Снова сгустился дым. На этот раз еще более непроницаемый. Ветра почти не было.

Хект увидел, как в дыму что-то движется – что-то большое. Не люди. Но что тогда? Иллюзии? Он не понимал, издают ли они какие-нибудь звуки, потому что его снова оглушило.

Давно уже следовало что-то придумать: артиллеристам нужно как-то защищать уши.

Хект чуть поднялся и перешел к наблюдательному посту, откуда, как он надеялся, сможет лучше разглядеть, что происходит за стеной дыма. Он заметил, что артиллеристам на самом-то деле есть чем прикрыть уши, – значит, только он остался без защиты.

За ним следовала императрица. Она уже давно что-то лепетала, но Пайпер ни слова не слышал.

Катрин и ее телохранители тоже заткнули уши – кусочками ткани.

Фальконеты, которые должны были продолжать стрелять и после первоначального залпа, действительно стреляли – вслепую, но вряд ли мимо цели. Их расставили в соответствии со схемой, разработанной Кейтом Руком и Драго Прозеком. Каменная картечь равномерно прочесывала луг – дым не играл здесь никакой роли.

Из дымовой завесы, ковыляя, все-таки выскочило по инерции несколько человек – ошалелых, со слезящимися глазами.

– Я думала, их больше прорвется, – услышал наконец Хект императрицу.

– Я тоже. И они все еще могут прорваться. Их, может быть, тысячи в этом дыму.

Силуэты великанов куда-то пропали.

Возможно, в дыму и остались тысячи врагов, но выбралось из-за завесы лишь несколько десятков. Отупевшие и растерянные, они почти не наносили урона – разве что кое-где из-за них приостанавливал работу пушечный расчет, вынужденный защищаться.

Именно этого и опасался Хект – с того самого момента, как решился отразить нападение патриарха. Каждый раз, как замолкает орудие, все больше людей Безмятежного может прорваться вверх по склону. Так и происходило. Вскоре многие из Войска Праведных уже не успевали перезаряжать фальконеты. Хотя некоторые пушки стреляли не переставая, а другие быстро присоединялись к общему хору, когда артиллеристам удавалось отбить нападение.

Снова поднялся ветер. Дым стал рассеиваться, и пушкари смогли нацелиться на самые большие скопления противника.

Бойня во много раз превзошла ожидания Хекта, ожидания Прозека и Рука и даже ожидания тех, кто всегда предсказывал самое страшное. Травы на лугу не видно было из-за трупов. Атакующим приходилось перелезать через мертвых и умирающих, чьи тела рвала на куски картечь.

Ветер задул так сильно, что расчистился почти весь дым. Патриаршие солдаты теперь шли не сотнями, а десятками.

– Почему их так мало? – удивилась Катрин. – Им почти удалось нас опрокинуть.

– Не знаю, ваша светлость. – Хекта больше интересовало, что это за великаны орудовали в дыму, а потом исчезли. – Быть может, это заслуга Седлако.

– Седлако?

– Однорукий офицер. Возглавляет мою кавалерию.

– Я знаю, кто это. Но как он может повлиять на исход сражения?

– Как раз сейчас он должен напасть на лагерь противника.