Дити очистила программу «Б, Е, Ж, И, М» и поставила на замену Главную Базу, используя уже отлаженную схему команд, как вдруг возникла неожиданная заминка…

Сэр Остин потребовал, чтобы его взяли с собой.

– Серый Ленсмен Смит, в этом проекте я главный теоретик, точно так же как Торндайк главный по технологии. И поскольку мест только два, очевидно, вы должны остаться.

Я видела, что Тед сражается с собой и собирается проявить благородство, поэтому вмешалась:

– Капитан Зебби, они все трое узки в талии… а Хал Халса и Тувия оба могли похвастаться широким тазом, а?

Подушки из наших апартаментов и ремни, которые обеспечил нам Торндайк, – и все трое разместились на задних сиденьях, плечом к плечу. Ла Верн прихватил с собой крохотную камеру.

Я испытала облегчение, когда капитан Зебби процитировал действующий приказ номер один: мы четверо никогда не должны разделяться, и велел мне и Дити пристегнуться на своих местах. Мне он напомнил о таблетках «бонина» и спросил, у кого нет привычки к невесомости.

Джейкоб, Ла Верн, сэр Остин и я приняли таблетки. Ворсел закрыл своим могучим телом двери ангара, головой – проход к нашим комнатам и уверил Зебби, что наше парковочное место никто не займет.

– Друзья, я не сдвинусь с места, пока вы не вернетесь. Я буду думать. Чистого эфира!

Потом зазвучали эти дивные домашние звуки: «Второй пилот», «Капитан», «Установить перемещение по оси “H”, положительное, один миллиард километров». «Ближний радиус действия, ось “H” положительная, сто миллионов минимумов, верньер на восемь – установлено, капитан!».

– Немедленно после перемещения переходим к вращению по списку.

– Есть, капитан!

– Выполнять!

Я услышала, как они ахнули, а потом немного задремала. Мы не собирались приземляться, я была во всех этих местах ранее, и мы не могли выглядывать из своего закутка, не нарушая правила капитана Зебби… а если Дити немного жульничала, то тетя Язва ничего об этом не хотела знать. Ночь была короткой, а день утомительным, и приятно было отдохнуть дома, внутри «Гэй Обманщицы».

Следующее, что я осознала – Дити тыкала меня в ребра, и мы уже вернулись.

– Ты Умница, Гэй, – сказал Зебби.

– Я вся в папочку, Зеб. Подожди, еще увидишь его дробовик. Прием.

– Понял, конец связи, Гэй.

Ворсел начал «трансляцию»:

– С возвращением, друзья! Ваши отбытие и возвращение были впечатляющими! Но вы вернулись быстрее, чем я думал.

Ла Верн глянул на часы:

– Пятьдесят семь минут. Примерно об этом капитан Картер и говорил.

– Могу я предложить, чтобы вы сверили время с обсерваторией Базы?

– Восемь минут тринадцать секунд, – сказала Дити. – Правильно, Ворсел? Папа, я говорила, что Оз на этой временной оси, я же говорила. Пятьдесят семь минут четыре секунды по корабельному времени; продолжительность по времени Главной Базы составила семь минут сорок одну секунду, все, что ушло на путешествие в Страну Оз и на два коротких маневра в этой вселенной.

– Невозм… – начал сэр Остин, но замолк на полуслове. Бедняга был в нокауте.

– Мой астронавигатор не ошибается, – заявил капитан Зебби. – Путешествуя по вселенным, мы не можем себе позволить ошибок.

– Когти Клоно! – воскликнул Тед Смит. – Она совершенно права. Я только что проверил в обсерватории.

– Серый Ленсмен Тед, нет сомнений, ты заметил, что я был в состоянии оставаться с вами?

– Я не был уверен, Ворсел. Я думал, что потерял тебя на первом вращении.

– Не совсем. У меня было головокружительное ощущение наложенных друг на друга вселенных, потом приятный полет над красивым пейзажем – Оз, как я понимаю. Однако я не отвлекал вас, поскольку переживал нечто еще. Доктор Берроуз, ваш гигиенический отсек неожиданно открылся для меня. И остается таким. Определив положение той вселенной, я не теряю ее. Дити, твоя подруга Глинда Мудрая, Прекрасная и Добрая посылает тебе свою любовь.

– Зебадия, мы должны были приземлиться!

– Глинда понимает, почему это было бы неразумно. Еще она просит передать капитану Зебадии, чтобы он не задерживался тут слишком долго. Это меня огорчает, но Глинда права. Здесь не место вашего финального отдыха. Хильда не-горчица, если ты пойдешь в свою гардеробную, я думаю, что смогу добраться до твоих мыслей.

– Сию секунду, Ворсел! – я поспешила обратно к машине, на ходу бросив Джейкобу: – Скоро вернусь, дорогой!

– Ворсел, ты еще тут?

– Да, Красотка Хильда. Спасибо. У меня теперь есть над чем подумать.

Сэр Остин был настоящим ученым, после этой демонстрации он сдался полностью, отбросил свои предположения и тщательно изучил то, чему мог научить его Джейкоб. Однако Ла Верн Торндайк был куда лучшей компанией за столом и появлялся не реже, поскольку он не только разбирался, как построить континуумоход Берроуза для Патруля, он придумывал и конструировал множество улучшений для Гэй. Зебби никому бы не позволил коснуться ее шкурки, но были инструменты, в которых она нуждалась – более точный прицел для пушки, более дальнобойные и точные радары; все это было у Галактического патруля, и они с радостью предлагали их в обмен на то, что мы давали им. Для многих новых инструментов Дити написала новые голосовые программы, чтобы Гэй могла помогать Зебби и Джейкобу.

Но мне, вечной бабочке, почти нечем было заняться. Готовить не надо, мы могли получать дюжину блюд через систему доставки прямо в комнаты. Уборка дома? Суетливые маленькие автоматы заботились о нашем жилище, никогда не мешали, никогда не просили выходных.

И я проводила много времени с Ворселом.

Он едва мог просунуть голову в наши апартаменты, так что чаще я ходила к нему – в огромное аскетичное помещение, что обеспечивало его потребности, хотя я никогда не была уверена, в чем они заключаются. У него всегда находилось для меня время, а его текущие обязанности, как он объяснил мне, состояли в поддержании связи с Кимбаллом Киннисоном. Дракон мог следить за всем, что делает Ла Верн, и помогать ему с помощью своих необычных чувств, и оставаться в контакте с адмиралом Хэйнсом, и докладывать Серому Ленсмену, не покидая четырех стен, и у него еще оставалось достаточно умственных ресурсов – куда больше, чем у многих людей, – чтобы общаться со мной.

Он изучал меня – с моего позволения; я разрешила ему заглядывать в мой разум настолько глубоко, насколько это возможно для меня. Но он сказал мне, без печали, но с глубоким интересом, что в отличие от других разумов тут он, даже при моем сотрудничестве, может воспринимать только то, о чем я думаю и осознанно вспоминаю.

Я открывалась ему так широко, как только могла, тихо сидя в позе лотоса и пытаясь вспомнить все подряд. Я прожила не очень полезную жизнь и сделала множество вещей, осуждаемых церковью, к которой я принадлежала, но не думаю, что совершила нечто такое, чего не стоило бы знать крылатому дракону. Я пригласила его внутрь и заново прожила собственную жизнь, весь возможный опыт за сорок два года. Особенно упорно я старалась передать Ворселу, что значит быть женщиной и что значит любить – ментально, эмоционально, духовно, физически.