Не в том для нее вовсе дело, что мы теперь не захватим земель и обещаемся ничего не завоевывать: для нее гораздо важнее то, что мы, всё еще по-прежнему и по-всегдашнему, неуклонны в своем намерении помогать славянам и никогда от этой помощи не намерены отказаться. Если же и теперь это совершится и мы славянам поможем, то мы, в глазах Европы, приложим-де новый камень к той крепости, которую постепенно воздвигаем на Востоке, как убеждена вся Европа, — против нее. Ибо, помогая славянам, мы тем самым продолжаем укоренять и укреплять веру в славянах в Россию и в ее могущество и всё более и более приучаем их смотреть на Россию как на их солнце, как на центр всего славянства и даже всего Востока. А это укрепление идеи стоит, в глазах Европы, завоеваний, несмотря даже на всех уступки, которые готова сделать Россия, честно и верно, для успокоения Европы. Европа слишком хорошо понимает, что в этом насаждении идеи и заключается пока вся главная сущность дела, а не в одних только вещественных приобретениях на Балканском полуострове. Понимает тоже Европа, что и русская политика великолепно сознает про всю эту сущность своей задачи. А если так, то как же не бояться ей, Европе? Вот почему Европа всеми средствами желала бы взять себе в опеку славян, так сказать, похитить их у нас и, буде возможно, восстановить их навеки против России и русских.* Вот почему она бы и желала, чтоб Парижский трактат продолжался сколь возможно долее*; вот откуда происходят тоже и все эти проекты о бельгийцах, о европейской жандармерии и проч., и проч.* О, всё, только бы не русские, только бы как-нибудь отдалить Россию от взоров и помышлений славян, изгладить ее даже из их памяти! И вот на какой теперь точке дело.

IV. Словечко об «Ободнявшем* Петре»

В последнее время многие говорили о том, что в интеллигентных слоях наших, после летних восторгов, явилось охлаждение, неверие, цинизм и даже озлобление.* Кроме некоторых весьма серьезных нелюбителей славянского движения нашего, всех остальных, мне кажется, можно бы подвести под две общие рубрики. Первая рубрика — это, так сказать, жидовствующие. Тут стучат про вред войны в отношении экономическом, пугают крахами банков, падением курсов, застоем торговли, даже нашим военным бессилием не только перед Европой, но и перед турками, забывая, что турецкий башибузук, мучитель безоружных и беззащитных, отрезыватель мертвых голов, по русской пословице — «молодец против овец, а против молодца и сам овца», что наверное и окажется. Чего же собственно хотят жидовствующие? Ответ ясен: во-первых, и главное, им помешали сидеть на мягком; но, не вдаваясь в эту нравственную сторону дела, замечаем, во-вторых: чрезвычайную ничтожность исторического и национального понимания в предстоящей задаче. Дело прямо понимается ими как бы за мимолетный какой-то капризик, который можно прекратить когда угодно: «Порезвились, дескать, и довольно, а теперь бы и опять за дела» — биржевые, разумеется.

Вторая рубрика — это европействующие, застарелое наше европейничание. С этой стороны раздаются до сих пор вопросы самые «радикальные»: «К чему славяне и зачем нам любить славян? Зачем нам за них воевать? Не повредим ли, гоняясь за бесполезным, собственному развитию, школам, гоняясь за. национальностью, не повредим ли общечеловечности? Не вызовем ли, наконец, у нас религиозный фанатизм?» И проч. и проч. Словом, вопросы хоть и радикально страшно как давно износившиеся. Тут главное — давнишний, старинный, старческий и исторический уже испуг наш перед дерзкой мыслью о возможности русской самостоятельности. Прежде когда-то всё это были либералы и прогрессисты и таковыми почитались; но историческое их время прошло, и теперь трудно представить себе что-нибудь их ретрограднее. Между тем в блаженном застое своем на идеях сороковых и тридцатых годов они всё еще себя считают передовыми. Прежде они считались демократами, теперь же нельзя себе представить более брезгливых аристократов в отношении к народу. Скажут, что они обличали в нашем народе лишь темные стороны; но дело в том, что, обличая темное, они осмеяли и всё светлое, и даже так можно сказать, что в светлом-то они и усмотрели темное. Не разглядели они тут, что светло, что темно! И действительно, если разобрать все воззрения нашей европействующей интеллигенции, то ничего более враждебного здоровому, правильному и самостоятельному развитию русского народа нельзя и придумать.

И всё это в самой полной сердечной невинности. О, ведь и они любят народ, но… по-своему. И что в том, что всё это у нас когда-нибудь соединится и разъяснится? Тем временем могут наступить великие факты и застать наши интеллигентные силы врасплох. Тогда не будет ли поздно? Пословица говорит: «Лови Петра с утра, а ободняет, так провоняет». Пословица резкая и выражена не изящно, но — правдиво. Не случилось бы и с русским европействующим человеком того же, что с ободнявшим Петром? Не ободнял ли слишком и он? В том-то и дело, что, кажется, уже начало что-то в этом роде случаться…

А между тем для меня почти аксиома, что все наши русские разъединения и обособления основались, с самого их начала, на одних лишь недоумениях, и даже самых грубейших, и что в них нет ничего существенного. Горше всего то, что это еще долго не уяснится для всех и каждого. И это тоже одна из самых любопытнейших наших тем.

Комментарии

В Тринадцатом томе Собрания сочинений Ф. М. Достоевского печатается «Дневник писателя» за 1876 год.

Тексты, входящие в том, подготовили: И. Д. Якубович («Дневник писателя» за 1876 г., январь-июнь); В. Е. Ветловская («Дневник писателя» за 1876 г., июнь-октябрь и декабрь); Г. В. Степанова («Мальчик у Христа на елке»); Т. А. Лапицкая («Кроткая») и Т. И. Орнатская («Нечто в петербургском баден-баденстве»). Комментарии составили: Т. М. Фридлендер «Мальчик у Христа на елке» — преамбула, вступительная статья — при участии Е. И. Кийко (с. 420); В. А. Туниманов — «Кроткая»; В. Д. Рак — реальный комментарий к «Дневнику писателя».

Ссылки на издание: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1972–1990 — даются в тексте: римской цифрой обозначается том, арабской — страницы.

Редакционно-техническую подготовку тома к печати осуществила И. А. Битюгова.

Редактор тома А. В. Архипова.

Дневник писателя 1876 г*

М. А. Александров, метранпаж типографии Траншеля, в которой в 1873–1874 гг. печатался редактировавшийся Достоевским «Гражданин», вспоминает, что, оставляя в апреле