Ульрик отбросил эти мысли. Этого не может быть. Не должно быть! Если Хальгарда права в своих предположениях, то Асла, его мать, бросила его на произвол судьбы! Бросила из-за этого рыбака. Это просто невозможно! Она никогда бы так не поступила. Она любила его! Она потерялась в Хоннигсвальде, и это просто несчастный случай. Его вина… Она ведь послала за ним эльфийку Йильвину. Асла любила его!

Ульрик посмотрел на старого охотника. Кальф дошел до каменщиков и снял со спины носилки. Он действительно был похож на рыбака. А то, что Кадлин нравилась Крови, было действительно странно. Обычно собака не доверяла незнакомым…

Но что они оба здесь делают? Если Кальф украл у него мать и младшую сестру, то вряд ли осмелился бы прийти сюда, где его могли узнать. Он рисковал обрушить на себя гнев короля! Альфадас был человеком миролюбивым. Но если бы он узнал, что Кальф увел Кадлин и Аслу… Подумать страшно! Когда Ульрик был еще маленьким, он часто ревновал к Кадлин. Он часто видел отца сидящим вечером у огня, держащим на коленях голубое детское платье. Это платьице — вот и все, что у него осталось от Кадлин.

Тогда Ульрику очень хотелось, чтобы отец поговорил с ним и поиграл, вместо того чтобы просто сидеть и смотреть прямо перед собой. С годами он победил свою ревность. Глупо ревновать к мертвой девочке!

— Ах, Хальгарда, если бы ты была менее проницательной…

Ульрик решил сохранить тайну. Ворошить ее — значит развязывать трагедию.

Элодрин отложил письмо Эмерелль и обвел взглядом своих доверенных лиц.

— Я перестал понимать королеву, — негромко произнес он.

В карточном зале дворца, принадлежащего гильдии торговцев шафраном, царило подавленное настроение. Элодрин трижды писал королеве и просил ее еще раз обдумать новую стратегию, но та была упряма и оставалась при своем мнении. На его просьбы прибыть в Фейланвик и самой составить мнение о ситуации на границе она даже не отреагировала. Это уже была не та правительница, которую он когда-то знал. Сначала Элодрин послал Обилее, поскольку юная воительница состояла с королевой в особенно хороших отношениях, но даже с ней Эмерелль осталась скупой на слова и отстраненной. А еще Обилее рассказала, что в королевском замке гостит Алатайя. Это объясняло жестокие приказы правительницы.

Дверь в карточный зал распахнулась, и вошел граф Фенрил. На лбу у него была повязка, сквозь которую сочилась кровь. Доспех и плащ сверкали белизной свежевыпавшего снега. Шлем, который он держал под мышкой, блистал серебром. Иногда, когда Элодрин смотрел на Фенрила краем глаза, ему казалось, что вернулся Олловейн. Он плохо знал мастера меча. У них были разногласия, но нельзя было отрицать, что он был хорошим полководцем и честным эльфом.

— Ты принес известия из Снайвамарка?

Фенрил положил шлем на стол для карт и приветствовал собравшихся: Йильвину и Обилее, графиню Кайлеен, командовавшую боевыми колесницами и отрядами конницы, и целительницу Нардинель.

Граф бросил взгляд на карту и указал на Мордштейн.

— Войска пришли в движение. Тролли усиливают свое войско. Множество молодых щенков призваны к оружию до срока. Серокожие отправили войска маршем на восток, к Китовой бухте. Еще пять тысяч воинов направляются на юг. Они находятся неподалеку от Ераша и блокируют путь к Мордштейну. — Он сделал небольшую паузу. — И, что еще хуже, я видел Оргрима. Похоже, он получил верховное командование. Это чувствуется. Все меняется. Попадается больше разведчиков и дозорных. Тролли хотят лишить нас зрения. Меня дважды атаковали вороны. Думаю, Оргрим приказал своим шаманам сгонять с неба всех птиц. За лето при полетах со Снежнокрылом на меня напали всего лишь один-единственный раз, а сейчас сразу дважды. Я не склонен считать это случайностью. Кроме того, в Китовой бухте готовятся спустить на воду флот. Там более восьмидесяти огромных черных галеас. Они могут перевезти целое войско. Каждая галеаса способна принять на борт двести, а то и больше воинов.

Элодрин попытался улыбнуться, чтобы скрыть подавленность.

— Ты уверен, что пришел Оргрим? У него ведь герцогство в Другом мире. — В принципе, он не сомневался в словах Фенрила, просто хотел выиграть время, чтобы еще раз обдумать решение.

— Ошибки быть не может. Когда я летаю со Снежнокрылом, мое зрение настолько остро, что я мог бы прочесть любую надпись на карте с расстояния в сто шагов. Это Оргрим. Я знаю его еще по Филангану. Именно он совершил дерзкую атаку в самое сердце крепости, что предрешило судьбу неприступного замка. Мы должны готовиться к худшему.

— Войска на марше и игры с флотом — все это просто для того, чтобы замылить нам глаза, — заявил Элодрин. — Оргрим знает, что мы наблюдаем за ним. Он хочет запутать нас. Хочет, чтобы мы не раскрыли его планы раньше времени. И он готов учесть варианты. Флот может причинить некоторый ущерб, равно как и войско в пять тысяч троллей. Этой стратегией герцог добивается того, чтобы мы рассеяли свои и без того слабые силы. Насколько велика армия троллей по твоей оценке, Фенрил?

Граф развел руками.

— Трудно сказать. С воинами, которые занимают корабли, и подкреплениями в Мордштейне их число снова может доходить до пятидесяти тысяч. Как уже было сказано, они поставили в строй всех щенков, которых должны были посвятить в воины только следующей весной. Я думаю, они хотят, чтобы все закончилось зимой.

— Я тоже придерживаюсь этого мнения. — Князь потянулся к ящичку из слоновой кости, стоявшему на столе, вынул оттуда последнее письмо Эмерелль и положил его в центр стола. — Королева приказывает сдать Фейланвик.

— Значит, все страдания были напрасны, — сказала Нардинель. — Все погибшие, все раненые и навеки покалеченные страдали зря.

— Мы выкупили у троллей два-три месяца времени, — холодно произнесла Йильвина. — Олловейн тоже понимал, что это все, чего мы можем достичь. Я предлагаю и в дальнейшем придерживаться его планов, выманить троллей в просторные степи Земель Ветров и отрезать их там от снабжения. Тогда земля и зима сделают все за нас.

— Олловейн не предполагал, что придется сражаться против Оргрима, — заметил Элодрин. — Герцог Нахтцинны разгадает нашу стратегию, как только мы отступим. Вторгаясь в Земли Ветров, он будет уверен в своих силах. — Эльф вздохнул. — А Эмерелль облегчает ему задачу. Предоставляет каждому жителю Фейланвика право решать, хочет ли он бежать от троллей. Тот, кто останется здесь и подчинится, наказан не будет. План королевы предполагает оттянуть все части из Земель Ветров, Уттики, Альвемера, Лунных гор, Карандамона, лесов на Голове Альва и даже Аркадии. Она сдаст все эти княжества и королевства. Каждому живущему там предоставляется возможность сдаться троллям.

На миг воцарилось недоверчивое молчание.

— Она приказывает мне сдать мое княжество. Ни один город там не подчинится троллям добровольно. В Альвемере в пять раз больше жителей, чем мы можем вывезти на кораблях. К тому же отправляться в плавание во время осенних и зимних бурь не рекомендуется. Если мы будем сражаться, то окажемся одни и не сможем рассчитывать на поддержку. Хуже того, у меня четкий приказ послать всех воинов в Сердце Страны. А значит, если мы подчинимся воле Эмерелль, то окажемся беззащитны. — Элодрин немного помолчал, чтобы подчеркнуть свои последующие слова. — Я отказываюсь от командования войском королевы. Сей же час. Кайлеен, ты примешь на себя командование?