что-то не то, но для полноценного анализа у него недостаточно информации.

- Сейчас помогу! – невинно улыбнулась Галина и отправила ссылку на сайт с обзорами макроэкономических показателей.

Почему-то рука сама выбрала самый длинный и занудный из них, изобилующий сложными расчетами и редко употребляемыми терминами.

«Но он же и самый подробный! - честно подумала она. – Анализировать, так анализировать».

На этом они с Васькой попрощались. Он пообещал все изучить, чтобы завтра обсудить макроэкономику. На душе было как-то не так. Вроде и не поругались, а…

Галина приняла душ, почистила зубы и, надев кружевную ночную сорочку на тоненьких бретельках, завалилась в постель.

Но сон не шел. Повинуясь интуитивному порыву, она взяла телефон и написала Ваське признание в любви. Конечно, не настолько откровенное, как Соня инспектору пожарного надзора, но очень нежное и чувственное.

Буквально через минуту пришел вызов по видеосвязи.

Васька сидел на ночном балконе в окружении множества огней: огни бежали разноцветными дорожками, подсвечивая высотные здания, вспыхивали желтыми прямоугольниками окон квартир, мешались со светом фар и неоновых вывесок. Он был уже без темных очков.

- Смотрю на окна, - провел телефоном, показывая панораму светящихся зданий. – Как мы тогда, помнишь? И думаю.

- Вась, а что это было-то? – вдруг вырвалось у нее. – У нас сегодня?

- И об этом тоже думаю, - осторожно улыбнулся он. - Притирка, наверное. А еще я наконец-то получил то, что хотел. И теперь все в порядке. А днем было не очень.

- Что получил? – не поняла Галина.

- Ответное признание.

- Вась, я тебя люблю! Но ты же это и так знаешь…

- Знаю, - разноцветные огни касались его лица, мягко скользили по скулам: – И не сомневаюсь. Но мне нужно… не подтверждение, просто выражение чувств. Каждый день. Нет, могу обойтись, конечно. И не настаиваю. Но хочется. Это как еда, понимаешь?

- Хорошо! – улыбнулась Галина. – Буду признаваться тебе в любви ежедневно - утром и вечером! Днем постараюсь, но не обещаю – на работе мозги выносят в ноль.

- Двухразовое питание, значит? – Васька изобразил задумчивый вид. – Ладно, сойдет. Но тогда вечером…

Он перевел взгляд ниже, и Галина поняла, что он смотрит на ее кружевное одеяние.

… не только еда, но еще и десерт, - горячим шепотом продолжил он. - Сладкий.

- Сладкоежка?

Галина опустила ресницы, и села выше на постели, позволив одной бретельке сползти с плеча:

– Приезжай скорее, ладно? Будут тебе вкусняшки, обещаю!

- Тебе тоже. Помню про откровенные желания. Думаю, чем удивить.

«Похоже, зря с ним задиралась на эту тему! – Галина почувствовала, как краска заливает лицо. – Это чего он там за неделю нафантазирует…»

- Ты обзор читал, что я скинула? – вспомнилось спасительное.

- Читал. Завтра обсудим макроэкономику, как договаривались. А внешней политикой действительно интересуюсь, она мне по новой работе нужна.

- Ты же айтишник? – удивилась Галина.

- Да. Направление другое просто. И ведомство. Дома расскажу. Спокойной ночи, родная! Сладких снов!

«Это он мне просто так пожелал или с намеком?» – подумала Галина, засовывая телефон под подушку.

Но ничего этакого ей не приснилось.

Утром она отправила Ваське смс-завтрак и помчалась на работу. От него пришел ответ – нежный, в меру сладкий, но не приторный.

«Как раз к утреннему кофе вместо сахара!» - весело подумала Галина.

Днем Васька не писал - то ли не хотел отвлекать, то ли у него действительно были процедуры.

А вечером произошло долгожданное заседание женсовета.

Было выпито много шампанского. Что поделать – тостов накопилось немеряно, и все такие, что грех пропускать!

За Ксюшиного внука, за Лерину помолвку, за Сонино примирение со Славой, за Галину с Васькой, за чудесно возникшие прямо из воздуха деньги на операцию Женькиному отцу, за…

- А у меня свекровь уехала! – загадочно сообщила Анька, вновь поднимая бокал. – Кому как, а мне праздник! Выпиваем за мой второй медовый месяц, не отлыниваем!

Одна Соня весь вечер пила сок. Виноградный.

- По сути то же самое, - виновато улыбалась она. – Только без градусов. Простите, но рисковать нельзя – за мной Слава должен заехать.

Юная баба Ксюша, тридцати семи лет отроду, в короткой юбке и собранными в озорной хвост волосами казалась чуть ли не самой молодой в их компании. За исключением Леры, конечно.

И отплясывала так, что мужики вокруг на нее заглядывались. Но она ни на кого не обращала внимания. Только улыбалась, а глаза ее сияли.

- Еще за мое увольнение не пили! – вспомнила Лера и опять заказала шампанское и виноградный сок. – Последнюю неделю отрабатываю, и буду всерьез готовиться к учебе. На режиссерском столько детей знаменитостей учится, не хочу выглядеть рядом с ними тупой деревенщиной.

- Лера… - вдруг всплыло в голове у Галины. – Не помнишь, случайно, тебе Соня давала предписание пожарного надзора, давненько, правда?

- Помню, - Лера опустила глаза. – Точнее, вчера вспомнила, когда нашла его в коробке с картриджами для ксерокса. Прости, совсем голова дырявая…

«Жаль, конечно, что Лера увольняется, - подумала Галина. – Будет не хватать этой ставшей почти родной девчонки, а после сопротивления рейдерскому захвату – настоящей боевой подруги. Но секретарство – не ее. Ничего не попишешь. Каждый должен заниматься тем, к чему лежит душа».

Подруги еще натанцевались, нахохотались до слез, напились шампанского и начали собираться домой.

- Счет мне несите! – подняла руку Ксения. – Бабка банкует!

- Ксюш, может, давай все скинемся? – осторожно посмотрела на нее Галина. – Ты еще от свадьбы Алининой не отошла. А впереди родины, крестины, памперсы.

- Ладно! – рассмеялась она и подозвала официанта. – У меня есть еще один тост. За тех, кто умеет ждать.

И, обведя глазами растерянных подруг, пояснила:

- Вы же про мою семейную жизнь в курсе: ребенка я тянула, квартира, машина – все за мой счет. А Ленька сначала на гитаре бренчал, потом полный гараж аппаратуры накупил. Это когда мы с дочкой голодные сидели! Ссорились с ним много раз, даже расходились на время. Родня все уши прожужжала – брось его, найди нормального. А я так и не смогла: сама выбирала, жаловаться не на кого. А вчера, представляете, пришел домой странный-престранный, в одной руке сверток, в другой конверт. «Принимай, - говорит, – Ксюха, подарки»,

- Ух, ты! – выдохнули все. – И что там?