Он опять запечатлел несколько поцелуев в глубине рукава, из которого вслед за тем протянулась к Вокульскому прелестная ручка. Вокульский пожал ее и почуствовал ледяной холодок; он взглянул на барышню в белой накидке и увидел бледное лицо и большие, грустные, словно испуганные глаза.

«Своеобразная невеста!» — подумал он.

— Пан Вокульский! — воскликнул барон, обернувшись к двум дамам и мужчине, которые подходили к ним. — Пан Старский, — прибавил он.

— Я уже имел удовольствие… — проговорил Старский, приподнимая шляпу.

— И я, — ответил Вокульский.

— Как мы теперь разместимся? — спросил барон, увидев возвращающуюся коляску.

— Поедем все вместе! — вскричала светловолосая девушка, в которой Вокульский угадывал Фелицию Яноцкую.

— Видите ли, наш экипаж двухместный… — сладким голосом начал барон.

— Понятно, но ничего из этого не выйдет, — откликнулась красивым контральто дама в пунцовом платье. — Жених и невеста поедут с нами, а в экипаж пусть садятся, если им угодно, господа Охоцкий и Старский.

— Почему я? — закричал с козел Охоцкий.

— И я? — прибавил Старский.

— Потому что пан Охоцкий плохо правит, а пан Старский несносно ведет себя, — отвечала бойкая вдовушка.

Вокульский заметил, что у нее великолепные каштановые волосы, черные глаза и веселое энергичное лицо.

— Вы уже даете мне отставку, сударыня! — с комической грустью вздохнул Старский.

— Вы знаете, что я всегда даю отставку поклонникам, которые мне надоедают. Однако давайте усаживаться, господа. Жених и невеста, вперед! Феля, садись рядом с Эвелиной.

— О нет! — возразила светловолосая девушка. — Я сяду с краю, мне бабушка не велит садиться возле жениха и невесты.

Барон любезно, но отнюдь не ловко подсадил свою невесту и сам уселся напротив нее. Возле барона села вдовушка, Старский рядом с невестой, а панна Фелиция рядом со Старским.

— Пожалуйте! — пригласила Вокульского вдовушка, убирая с сиденья широко раскинувшееся пунцовое платье.

Усаживаясь против панны Фелиции, Вокульский заметил, что молодая девушка смотрит на него с восторженным изумлением и поминутно краснеет.

— Нельзя ли попросить пана Охоцкого передать вожжи кучеру? — спросила вдовушка.

— Сударыня, сударыня, вечно вы меня чем-нибудь донимаете! — возмутился Охоцкий. — Ничего не поможет, я буду править!

— Так даю честное слово, если вы нас опрокинете, я вас отколочу.

— Это мы еще посмотрим, — возразил Охоцкий.

— Вы слышали, господа, этот человек мне угрожает! — воскликнула вдовушка. — Неужели никто тут не заступится за меня?

— Я отомщу вас, — вскричал Старский, коверкая польский язык. — Пересядем вдвоем в тот экипаж.

Прекрасная вдовушка пожала плечами; барон вновь принялся целовать ручки своей невесте, а она вполголоса что-то говорила ему, улыбаясь все с тем же выражением грусти и испуга.

Пока Старский препирался с вдовой, а панна Фелиция заливалась румянцем, Вокульский наблюдал за невестой. Почуствовав это, она ответила ему надменным взглядом и внезапно развеселилась. Сама протянула барону ручку для поцелуя и даже ненароком задела его ножкой. От волнения ее обожатель даже побледнел, а губы у него совсем посинели.

— Ды ведь вы понятия не имеете, как надо править! — смеялась вдова, стараясь толкнуть Охоцкого концом зонтика.

В ту же минуту Вокульский выскочил из экипажа. Передние пристяжные свернули на середину дороги, коренные за ними, и коляска сильно накренилась влево. Вокульский поддержал ее плечом, кучер натянул поводья, и лошади остановились.

— Ну не говорила ли я, что это чудовище опрокинет нас! — кричала вдовушка. — Позвольте, пан Старский, что это значит?

Мельком глянув в коляску, Вокульский увидел следующую сцену: панна Фелиция покатывалась со смеху, Старский уткнулся лицом в колени прекрасной вдовушки, барон судорожно цеплялся за кучерский воротник, а его невеста, побледнев от испуга, одной рукой держалась за козлы, а другой впилась Старскому в плечо.

Прошла еще секунда — коляска выровнялась, и восстановился порядок. Только панна Фелиция продолжала безудержно хохотать.

— Не понимаю, Феля, как можно смеяться в такую минуту, — сказала невеста.

— А почему мне не смеяться?.. Что могло случиться дурного? Ведь с нами пан Вокульский… — ответила девушка.

Но тут же спохватилась, покраснела пуще прежнего, спрятала лицо в ладони, а потом бросила на Вокульского взгляд, который должен был означать оскорбленное достоинство.

— Что касается меня, то я готов абонировать еще несколько таких происшествий, — сказал Старский, красноречиво поглядывая на вдову.

— При том условии, что я буду ограждена от проявлений вашей нежности. Феля, пересядь-ка на мое место, — отвечала вдова, хмуря брови и садясь против Вокульского.

— Не вы ли сами, сударыня, сегодня сказали, что вдовам все разрешается?

— Но вдовы не все разрешают. Нет, пан Старский, вам надо отучиться от ваших японских замашек.

— Эти замашки приняты во всем мире.

— Во всяком случае, не в той его части, к которой я принадлежу, — отрезала вдовушка, брезгливо глядя в сторону.

В коляске все замолкли. Барон с довольным видом шевелил седеющими усиками, а его невеста еще более погрустнела. Панна Фелиция, заняв место вдовушки рядом с Вокульским, повернулась к своему соседу чуть не спиной и время от времени бросала на него через плечо презрительно-меланхолические взгляды. Но за что? Сие было ему неизвестно.

— Вы, наверно, хорошо ездите верхом? — спросила Вокульского Вонсовская.

— Почему вы думаете?

— Ах, боже мой! Сейчас же почему да отчего! Сначала ответьте на мой вопрос.

— Не особенно, однако езжу.

— И хорошо ездите, если сразу угадали, что могут сделать лошади в руках такого мастера, как пан Юлиан. Мы будем ездить вместе. Пан Охоцкий, с сегодняшнего дня я вас освобождаю от прогулок.

— Весьма этому рад, — отвечал Охоцкий.

— Как это красиво — так отвечать дамам! — закричала панна Фелиция.

— Предпочитаю так отвечать, чем сопровождать их на прогулках. В последний раз, когда мы катались с пани Вонсовской, я в течение двух часов шесть раз слезал с лошади, пяти минут покоя у меня не было. Пусть-ка теперь попробует пан Вокульский.

— Феля, скажи этому человеку, что я с ним не разговариваю, — сказала вдовушка, указывая на Охоцкого.

— Человек, человек! — воскликнула Фелиция. — Эта дама не разговаривает с вами… Эта дама говорит, что вы невежливы.

— Ага, вот вы и соскучились по благовоспитанным людям, — злорадствовал Старский. — Попробуйте, может быть, я соглашусь помириться с вами.