– Что? – Мальгин побледнел. – Не тяни душу.

– Взял и сиганул в окно! Я не успел даже глазом моргнуть, не то что предупредить, что квартира Купавы находится на сто одиннадцатом этаже.

Железовский снова гулко хохотнул.

– Ну и?..

– Ну и упал ты прямо на крышу кафе… спустя две минуты. Представляешь? По всем законам физики ты должен был лететь всего восемь секунд, а летел две минуты, и скорость у земли у тебя была не восемьдесят метров в секунду, а всего пять. У тебя даже синяков нет.

– Ты хочешь сказать?..

– Именно. Каким-то образом тебе удалось замедлить падение. У меня на этот счет есть свое мнение, экзотическое, правда, но почему бы нет? Мне кажется, твой «черный» смог направить хаотическое броуновское движение молекул тела в одном направлении… – Железовский остановился, увидев, что Мальгин смеется, обидчиво пробурчал: – Не вижу, что здесь смешного.

Клим перестал смеяться – смех был нервным, погрустнел.

– Значит, я действительно наполовину «черный».

– Хотел бы я быть таким «черным». Спи, я пошел, вечером еще раз зайду. Если вспомнишь, как тебе удалось замедлить падение, я тебе памятник поставлю.

– Подожди. – Мальгин приподнялся на локтях. – А когда я… он… нанес пси-удар, что почувствовал ты?

Железовский похлопал хирурга по плечу, вышел из спальни и ответил уже из коридора:

– То же, что и остальные.

Ушел.

Мальгин, покрывшись потом от слабости и боли в разбитом теле, доковылял до груды одежды, сунул голову внутрь кокоса, позвал мысленно:

– Харитон.

– Живой?! – радостно поинтересовался в ответ инк.

– Ты все записал, что происходило?

– Всю кутерьму, мастер.

– И то, как я падал?

– Это был полет, мастер. Хотя я не понял, как ты это сделал. Выздоровеешь – попробуешь разобраться сам.

– Аристарх сказал, что из меня вылез «черный», как это выглядело с твоей точки зрения?

Харитон помолчал.

– Пси-атака была очень сильной, Клим, я записал параметры, потом поглядишь, а что касается наглядности… один из нападавших крикнул в панике: он нас сейчас разорвет! Понимаешь, о чем речь?

Мальгин сел на корточки, спрятал лицо в ладонях, вспоминая ужас в глазах Шумана, знакомого Купавы, страх в глазах Зарембы, и пробормотал:

– Тигрозавр мне, увы, не подконтролен.

Прежде чем вернуться на Землю, они встретили еще два «динозавролета» маатан – световые копии некогда существовавших реально кораблей. Видимо, их генерировала заросшая «серая дыра», по причинам, которых не знал никто. Может быть, это были «тени» материальных объектов, пытавшихся прорваться сквозь мембрану «серой дыры» в этот мир, а может, и просто информационно-световые копии, используемые в качестве вечных «памятников» погибшим.

Понаблюдав за действиями исследователей «серой дыры», которые хитроумными способами пытались запустить в Горловину зонды с аппаратурой, Джума вернулся на Землю. Шансы встретить живых «черных людей», а вместе с ними и Шаламова, с каждым днем становились все призрачней, и на первое место в душе безопасника начинали выходить личные проблемы, от решения которых зависело не только настроение, но и судьба.

Джума по натуре был оптимистичен, энергичен и самостоятелен, с изрядной долей честолюбия и хватки, умел работать с коллективом в любых условиях, мог увлечь людей за собой и увлечься сам, но и его оптимизм имел пределы, а тем более в обстоятельствах длительного конфликта с Карой, не то женой, не то подругой, и с самим собой. Нарастание душевного дискомфорта когда-то должно было разрешиться кризисом, если этот процесс не остановить (знать бы – как?), и Джума решил проявить настойчивость и решительность, чтобы наконец расставить точки над «i» в отношениях с Карой, поскольку ни она сама, ни Мальгин, этот загадочно колеблющийся человек-да, внезапно вмешавшийся в жизнь Хана, не хотели менять создавшееся зыбкое равновесие любовного треугольника. Вернее, четырехугольника, подумал Джума, вспомнив Купаву, еще одну петлю завязавшегося узла, и мрачно улыбнулся. Именно существование Купавы и давало ему шанс в борьбе за Карой, хотя он до сих пор не понимал, почему Мальгин принимает столько участия в решении судьбы Купавы, женщины, по сути, посторонней, пусть и бывшей когда-то его женой.

У него свой шариат[114], у тебя свой, ответил Джуме внутренний голос, и безопасник снова улыбнулся, беззлобно обозвав своего глубинного «я» шайтаном. Внутренние диалоги не мешали ему работать и собираться, как и вести беседу с друзьями, но на этот раз очнулся Хан уже в управлении, двигаясь к резиденции комиссара безопасности. Решение созрело исподволь, пока Джума преодолевал колоссальные космические расстояния от «серой дыры» до Земли.

Боянова удивилась, увидев его в кабинете: она только что закончила видеоселекторное совещание и готовилась к работе с секторами службы.

– Хан? Что-нибудь случилось?

– Извините, Власта, – пробормотал Джума, испытывая кратковременный прилив нерешительности. – Отчет о кенгуру уже в машине, а пришел я по другому поводу… личному. Мне некоторым образом нужна свобода.

Боянова едва заметно улыбнулась.

– Разве вы не свободны?

Джума заставил себя преодолеть заторможенность, ловя себя на мысли, что оценивает комиссара как женщину. Она бесспорно была красивой, прекрасную фигуру не мог скрыть никакой костюм, но отсутствие мимики, видимых эмоциональных движений души, проявления обыкновенных человеческих чувств придавали ей холодность и твердость мраморной статуи, ожившей ради разговора с гостем.

– Если говорить о свободе в узком смысле слова, то я свободен, а если оценивать мое внутреннее состояние, то… одиночество – не синоним свободы.

Боянова внимательно и задумчиво оглядела безопасника, жестом пригласила сесть.

– Вы хотите попросить отпуск? Почему не по ранжиру? Ни Шевчук, ни кадровая служба не ответили бы вам отказом.

– Я никому ничего не хочу объяснять. Мне нужен отпуск на некоторое время, на две-три недели, и причина – чисто личная, убедительная лишь для меня.

– Карой, – проговорила Боянова полуутвердительно.

Джума вздрогнул, с изумлением взглянув на комиссара, почувствовал, что краснеет, и взял себя в руки.

– Никак я под «колпаком»?

Боянова рассмеялась, превратившись на мгновение в обаятельную девчонку, случайно забравшуюся в кабинет комиссара безопасности.

– Я обязана знать все о своих сотрудниках, их проблемы волнуют и меня. Берите отпуск любой длительности, на сколько необходимо. В качестве утешения приведу высказывание одного из психологов: «Человек – это особое существо, которому свойственна постоянная свобода принимаемых решений, невзирая на любые жизненные обстоятельства».[115]