– Простите, что отвлекаю, не могли бы вы подсказать, где я могу найти Карой Чокой?

Японец, не отрывая взгляда от беготни радужных пятен по поверхности рабочего стола и не снимая эмкана, ткнул пальцем в изображение фиолетового пейзажа.

– Что? Извините. – Джума разозлился на себя за не свойственный ему заискивающий тон. – Где это?

– Маат, – коротко ответил мужчина. – Десять-пять.

Джума потоптался сзади, формулируя новый вопрос.

– Давно?

– Двое суток. – Японец наконец соизволил взглянуть на спрашивающего, он был далеко не молод, как могло показаться со спины.

– И как долго десант будет на поверхности?

– Еще сутки. Простите, а вы кто?

– Безопасность, – не нашелся, что сказать еще, Хан. – Сообщение с поверхностью лифтовое или метро?

– Ни то, ни другое – обычная транспортная линия, куттеры, драккары, галионы, кости. – Японец говорил по-английски почти чисто, но с горловым акцентом. – Простите еще раз, но… десант уже укомплектован вашими сотрудниками.

– У меня особое задание. С кем имею честь?

– Зам лидера Хисао Шимода. – Японец потерял интерес к посетителю и снова уставился в стол. – Прошу меня извинить, вам следует обратиться к лидеру, Орлову-сан, связью с десантом занимается он. Только вам придется подождать, с транспортом проблема.

Это ты мог бы и не говорить, недовольно подумал Джума, я и сам знаю, что мне нужен Орлов… сан. Однако, если с транспортом проблема, не поможет и он, надо что-то придумать.

Вдруг остро захотелось увидеть Карой, дотронуться до ее руки, заглянуть в глаза, обнять… Джума облизнул губы, чувствуя бессилие и горечь, и принял решение. Через несколько минут он был в ангаре станции, воспользовавшись пронзающим лифтом.

Ангар – куб со стороной в пятьдесят метров, венчающий один из торцов станции, был почти пуст. Вся его летающая техника работала за пределами станции и возвращалась сюда только для ремонта или пополнения энергозапаса. В настоящий момент лишь в одном из углов громадного зала-эллинга виднелись две машины пространства: сигара грузового нефа и конус – драккара. Одна бригада киб-погрузчиков что-то выгружала из недр нефа, другая одновременно загружала в него белые контейнеры. На корме драккара горел желтый сигнал предупреждения: машина нуждалась в ремонте.

Стремглав проскочив пустое пространство до драккара, Джума нырнул в люк и благополучно добрался до рубки, ни с кем не столкнувшись во время гонки. Бегло оглядел разверстый кокон управления и удовлетворенно улыбнулся. Ему повезло: ремонт, по сути, уже закончился – была заменена система слежения и связи, вышедшие из строя блоки грудой лежали на полу возле развернутого кресла. Джуме ничего не оставалось, как упасть спиной в упругую нишу кресла и провести контроль функционирования комплекса.

– Слушаю, – включился контур пси-связи с координатором шлюпа.

– Как тебя зовут?

– Чанг.

– Врубай старт и связь «спрута», нужен вывод на Маат, район десантирования команды – пять.

– Основания? – помедлив секунду, осведомился инк. – Я работаю с другим пилотом.

– Amantes – amentes[118], – пробормотал Джума, не зная, что ответить, и добавил: – Это черный полет[119]. – В данном случае Джума подразумевал секретность, не зависящую от компьютера. – Улавливаешь?

К его удивлению, Чанг понял, что имеет в виду новоявленный драйвер-прима, и подчинился.

Старт прошел незамеченным: никто из персонала станции, дежурных в централи управления, пограничников, руководства не мог предположить, что шлюпом командует посторонний человек. Лишь ремонтники бригады обслуживания транспортного ангара, прибывшие к своему рабочему месту, озадаченно переглянулись, разглядев на месте драккара вертикальный шнур света – предупреждение о нештатном старте, но и они не стали уточнять, кто угнал шлюп: свою работу они выполнили, а на драккаре, по их мнению, мог улететь только тот, за кем он был закреплен.

Сначала шлюп, выброшенный из недр станции магнитной катапультой, шел кормой к светилу, и Джума в полной мере вдохнул «космической праны»; казалось, он повис в абсолютной пустоте совершенно один, без средств связи и возможностей дать SOS, даже бисерная полоса Млечного Пути не создавала ощущения замкнутого пространства, ограниченности взгляда. Затем координатор включил эфир, и Джума услышал «шепот звезд»: тихий гул, посвисты разной тональности, слабые трески, шорохи и короткие и длинные очереди писков. И лишь когда подключились диапазоны связи «спрута» и в ушах заговорили десятки негромких человеческих голосов, безопасник ощутил себя в своей стихии. Улыбнулся, вспомнив чьи-то строки: «Какая акустика в космосе! Крикнешь однажды – а пространство звучит и звучит вечно».[120]

Драккар плавно изменил вектор движения, в глаза брызнуло ослепительным радужным светом – с расстояния в сто десять миллионов километров шар Сто второй Щита казался размером в арбуз. Инк поспешил включить поляризационные фильтры, и звезда приобрела густой синий цвет, став похожей на воздушный шарик, светящийся по всей массе.

Маат возник в секторе обзора неожиданно: шлюп еще раз повернул, и впереди вдруг выросла туманно-серая, с мозаикой расплывчатых пятен гора. А Джуму вдруг потрясла мысль, что планета пуста! Не дом, не город, не район – вся планета! Он попробовал представить, что Земля опустела, исчезли все животные, птицы, люди… и не хватило фантазии! Зато навстречу летела опустевшая, покинутая разумными существами планета, и душу холодил мистический ужас масштабности явления.

– Полчаса до цели, – сообщил Чанг. – Иду по пеленгу. Отвечать на кодовые запросы буду я или вы?

– Лучше ты, я буду отвечать только на личные вызовы. Врубай форсаж, я не намерен телепаться полчаса, даю десять минут.

Скорость драккара начала расти, хотя это было не особенно заметно из-за масштабов намеченной цели – планеты, закрывшей всю переднюю полусферу обзора. Потом машина вошла в верхние слои атмосферы, и видимость ухудшилась. Окно прозрачности атмосферы Маата лежало в ультрафиолетовом диапазоне, поэтому для человека на планете царили вечные сумерки. Но стоило инку переключить диапазон видения камер шлюпа, как угрюмая сизо-серая пелена вокруг растаяла, и поверхность планеты расцвела палитрой красок – от зеленого и желтого до синего и фиолетового.

Как и на всех аппаратах подобного типа, сигналы видеокамер подавались непосредственно в мозг пилоту, поэтому Джуме казалось, что он летит в космосе голым, без всяких защитных устройств и приспособлений, разве что тело не мерзло и не обдувалось космическим ветром – газом и пылью. Иногда пилоты так привыкали к ощущению «свободного» полета, что на поверхности Земли попадали в неприятные ситуации, забывая, что вокруг нет защитного кокона. Джума в такие ситуации не попадал, «синдромом пилота» не болел, но компьютерное обеспечение воспринимал как сын своей эпохи – совершенно не осознавая компьютеризированного образа жизни.