ó Катье упала около кресла. Рена отбросило к боковой стене, и он осел на пол. Джени попробовала было вмешаться, но отпрянула, получив удар кулаком по голове.

Сквозь туман, застивший глаза, Джени увидела, как Саим поднял с пола посох ó Катье. Лишь наполовину в сознании, Джени пошатнулась вбок, но успела увидеть, как Саим с силой ударил Джорджа посохом по голове. Его взгляд в тот момент, когда он нанес удар, напугал Джени почти так же сильно, как само осознание насилия.

Джени осела на пол, прижав руку к глазам.

В комнате воцарилась нервная тишина. Затем Саим подбежал к ней и придержал ее голову.

– Джени! Дорогая, ты ранена?

Его прикосновение было одновременно отталкивающим и соблазнительным. Она начала было отталкивать его, положила ладонь ему на шею. Мгновение спустя они уже целовались со страстью, которая затмила все остальные ощущения.

«Как жестоко! – подумала она. – Как прекрасно жестоко!»

Саим отстранился, погладил ее по щеке.

– Саим, – прошептала она. Воспоминание о насилии вновь захлестнуло ее сознание. – Ты ударил его!

– Я видел, как он ударил тебя, – сказал Саим. – Не знаю. Я не мог позволить ему причинить тебе вред.

* * *

ó Плар смотрел на ó Катье поверх узкого рабочего стола. Лившийся с потолка желтый свет озарял центр стола и, отражаясь, ложился на лица Рена, Джени и Саима. ó Катье прижимала к челюсти холодный компресс. На челюсти Рена и щеке Джени багровели синяки. Только Саим, казалось, не пострадал, но глаза его смотрели холодно и внимательно.

ó Плара охватило чувство безысходности и печали. Как скоро очередная случайная последовательность обстоятельств составит такую цепочку? Жрица, которая может производить раскопки и исследовать древности без ингибиций – найдется ли когда-нибудь вторая ó Катье? А Рен, укравший резервуар-кабу и ожививший лишенного ингибиций древнего, – разве можно надеяться, что подобная последовательность появится снова?

ó Плар вздохнул и обманчиво мягким тоном произнес:

– ó Катье, ты ведь знала, что, если симулякр окажется здесь, мне сильнее захочется выяснить, где находится твое укрытие. Неужели тебе недостаточно было Рена, Джени и Саима?

– Не я привела это существо сюда. – От движения губами при этих словах от ее челюсти по голове прошла боль. ó Катье скривилась.

– Воздушная машина оставила за собой след, – сказал ó Плар. – Нам не составило труда установить направление, а дальше это был всего лишь вопрос локализации. Ты должна была это знать.

– Я же сказала, не я привела его сюда, – ответила ó Катье и снова скривилась от боли.

В некотором роде она разделяла испытываемое ó Пларом чувство безысходности, но к нему примешивалось что-то, что она могла назвать не иначе, чем негативной эмоцией. Вряд ли это была обида. Конечно, нет. Но если бы только ó Плар немного подождал! Это была непредсказуемая ситуация!

– Значит, это была какая-то ловушка, – сказал Саим.

ó Плар постучал посохом по столу, чтобы подчеркнуть свои слова:

– Не говори о том, чего не можешь понять. – Он не сводил глаз с ó Катье. – Посмотри, что произошло, ó Катье. Насилие. Осквернение. Разве удивительно, что я…

– Ты мог бы подождать, – сказала она и поняла, что неприятное ощущение, которое она испытывала, действительно было обидой. Конечно, во всем виновато насилие. Оно нарушило баланс ингибиций.

Саим ударил ладонью по столу. Остальные в изумлении посмотрели на него. Он чувствовал, как у него внутри что-то нарастает. Что-то, связанное с насилием и мрачными воспоминаниями.

– Вы ничего не сказали о том, что я ударил симулякра, – сказал он.

ó Плар снова стукнул посохом по столу.

– Саим, мне заставить тебя замолчать?

«Я мог бы отнять у него посох и сломать его, прежде чем он разберется, в чем дело, – подумал Саим и откинулся на спинку стула, оцепенев от этой мысли. – Что со мной происходит?» – спросил он себя.

– Итак, – сказал ó Плар. – Рен, пожалуйста, приведи симулякра из другой комнаты.

Рен покорно вышел. В голове билась лишь одна мысль: «Позор! Позор! Какой позор!»

Джени опустила руку между стульями и взяла Саима за руку.

«Это моя вина, – подумала она, покосившись на Саима. – Все из-за того, что я не хотела его терять. Тогда все и началось. Если бы Рен к тому времени не протащил омолаживающий резервуар в пещеру, ему бы и в голову не пришло оживлять кости Жоржа».

– В некотором роде мы должны быть рады, что все закончилось, – сказал ó Плар. – Я начинаю понимать, что насилие не имеет разумной цели.

– Это все твои ингибиции, – сказала ó Катье. – Так или иначе, насилие не обязательно должно быть разумным. – А про себя подумала: «Вот чему мы сегодня научились: неразумное привлекает».

Вернулся Рен и привел с собой Джорджа.

– Усади его здесь, рядом со мной, – сказал ó Плар, указав на пустой стул справа от себя.

«Меня зовут Джордж, – подумал Джордж. – Майор Джордж Киндер, ВВС США». ВВС? Это означало что-то важное, но ни с чем у него не ассоциировалось. Униформа? Чепуха какая-то. Он понял, что кто-то ведет его в комнату, где полно людей. В затылке что-то пульсировало. Боль. Желтый свет резанул по глазам. Он с облегчением рухнул на стул.

– Всем вам нужно преподать весьма болезненный урок, и в этом лишь ваша вина, – сказал ó Плар. – Никто не должен покидать эту комнату. Сейчас я сделаю ужасную, но необходимую вещь.

Рен встал за стулом Джорджа.

– Что вы собираетесь сделать? – Его вдруг охватил страх, а потом жгучее чувство вины.

– Я намерен пробудить древние воспоминания, – сказал ó Плар.

С диким ужасом Рен оглядел стол:

– Воспоминания? Нельзя!

– Часть человека нельзя переподготовить, – ответил ó Плар. – Ты бы предпочел, чтобы я уничтожил его?

ó Плар почувствовал усталость в костях и вздохнул. Здесь могло произойти столько всего, но теперь у него не было выбора, кроме как низвести все это до уровня общих ингибиций. Тут уж ничего не поделаешь. Ограничения его собственной психоподготовки были слишком серьезны, чтобы надеяться на какое бы то ни было иное решение.

– Но это всего лишь симулякр, – запротестовал Рен. Нарастающий в сознании ужас грозил затопить его.

– Садись слева, так ты сможешь наблюдать за выражением лица твоего симулякра, – сказал ó Плар. Он указал посохом на стул, потом нацелил его на Рена, и врач повиновался. – Итак, – сказал ó Плар, – это человеческое существо. Начнем с этого. Рен не хочет говорить о воспоминаниях, потому что тогда ему придется отнестись к этому созданию как к чему-то большему, нежели симулякр.