сейчас движут не только ревность и ненависть. Есть что‑то ещё. Какой‑то тонкий расчёт. Какая‑то холодная логика, обычно мне не свойственная. Я одновременно и удивлялся себе, и продолжал сухо рассуждать.

Сейчас, когда все карты раскрыты, а Цепеш отошёл на второй план, сказав «пас», Вернер и Каспер, естественно, стали друг другу злейшими врагами. Впрочем, разве когда‑то было иначе?.. Просто, осознавая всю опасность, они боялись действовать открыто, но с нетерпением поджидали удобного момента, чтобы убрать неприятеля. И вот, кажется, момент настал. Или я его, или он меня. Уж не на это ли намекала протянутая мне для рукопожатия «паучья» рука?..

Вернера, считающего меня Каспером, нужно было упечь за решётку как можно быстрее для моей же сохранности. А ещё лучше – убить. Но такого приказа при Стелле я отдать не мог. Да и теперь вряд ли смогу…

Что касается настоящего Каспера… Браво этому хитрому лису! Неужели он решил вот так внаглую сделать рокировку и подменить себя мной? Сам‑то, небось, отдыхает сейчас где‑нибудь на Гавайских островах, лёжа под пальмами. Прячется? Хочет, чтобы меня убили вместо него? Или просто устал? Ушёл в отставку и передал таким образом свой пост? Но почему именно мне?..

Мысли путались, нервы сдавали. Я даже прикрикнул на Олега, не вовремя всунувшегося без стука в мой кабинет.

Как мне теперь доказать Стелле, что я не верблюд – точнее, не Каспер?.. Столько боли и отчаяния было в её глазах, когда она провожала меня взглядом. Я распорядился перевести её и Штефана в зелёный сектор. Отпустить их я не мог, это не вписывалось в отведённую мне роль – меня попросту перестали бы слушаться. А сейчас, пока я здесь, в руководительском кресле, у меня есть время подумать, как всё дальше устроить.

– Олег, – я нажал на кнопку громкоговорителя. – Простите. Что вы хотели?

– Здесь для вас бандероль. Я могу отправить её, как и остальные, курьерской службой, но подумал, почему бы не передать лично в руки?

– Вот как. Что ж, несите.

Поставив мне на стол прямоугольную коробку, секретарь как‑то странно на меня посмотрел, вжал голову в плечи и снова удалился, а я принялся распаковывать посылку. В ящике лежала кожаная чёрная сумка, похожая на чехол от какой‑то техники, а сверху – письмо. То самое, последнее.

На ярко‑белом листке бумаги было совсем немного текста. На этот раз никаких газетных букв. Каспер уже даже не шифровался, а просто по‑быстрому написал мне послание от руки – беглым, полупечатным почерком, который показался мне отдалённо знакомым:

«Гриша, я рад, что ты читаешь эти строки. Мы с тобой молодцы!

Так как мы оба живы, пора мне познакомить тебя с материалами операции «Гранатовый сок». Ты, разумеется, ни единому слову не поверишь, я знаю. Сам не поверил бы. Поэтому в чёрном чехле тебя ждёт видеокамера. Обязательно посмотри то, что я туда для тебя записал. Только сначала присядь.

P.S. Прежде, чем ты начнёшь смотреть видео, я хотел бы напомнить тебе кое‑что. Сейчас это может прозвучать странно, но позже ты поймёшь.

Я хотел сказать, что ты не будешь одинок. Неважно, что ты сделал или сделаешь. Я всегда встану на твою сторону, что бы ни случилось.

Хоть это и сложно, я всегда буду с тобой. Даже если твоё сердце будет разбито, я останусь. Даже если другие отвернутся от тебя и разочаруются в тебе, я останусь. Даже если ты заболеешь и станешь слабым, я останусь. Даже если твоя рука дрогнет и сделает неверный ход, я останусь.

Я всегда буду с тобой. Я разделю с тобой эту боль…»

Едва дочитав, я кинулся к монитору, висевшему на стене, и присоединил к нему видеокамеру. Включил её и щёлкнул пультом, выводя видео на гигантский экран.

Передо мной предстало изображение какой‑то мрачной комнаты. Присмотревшись, я с удивлением понял, что эта та самая смоленская реанимация – свет выключен, только горят в темноте приборы да крышка саркофага. Но сейчас эта крышка открыта, а внутри, под трубками, лежит другое тело. Тот, кого я видел позавчера, был тощий, а этот полненький – еле поместился в «гроб». У него, к тому же, стриженные короткие волосы и, кажется, он рыжий. Я пригляделся повнимательнее. Боже праведный, да это же… да это же я! Тот самый, прежний я. Ещё до всех вампирских метаморфоз.

В этот момент в кадре появился ещё один человек. Сначала его на видео не было – наверное, он запускал запись и настраивал съёмку. Сейчас же, прихрамывая и опираясь на чёрную трость с серебряной рукояткой в виде черепа, он сел на стул перед объективом камеры. Такой молодой, и уже хромает?.. Я узнал его и одновременно – как будто бы не узнал. Да, он худой, сильно похудел с детства, но рёбра не торчат, и болезненным он не выглядит. Светлые волосы давно просят стрижки, и всё же они не такие длинные, какими я их видел недавно. Лицо у него сейчас живое – не бледное и не осунувшееся, без тёмных кругов. Глаза светятся – как у человека вдохновлённого и занимающегося любимым делом.

Вздохнув, парень отставил трость в сторону и положил руки на колени. Немного помолчал, собираясь с мыслями. Попытался улыбнуться, но улыбка вышла какой‑то кривой.

«Привет, приятель! Думаю, ты меня узнаёшь. Да‑да, это я, твой друг Стёпка, а с некоторых пор таинственный и невидимый Каспер. Сейчас я расскажу тебе всю историю так, как она выглядела моими глазами. К сожалению, она отличается от твоей. Но нам обоим пора узнать правду.

Мне очень жаль, но тот человек, которым ты себя считаешь, мёртв. В ту самую ночь, в лесу, ты умер от укуса Влада – внука Дракулы. Я с Линкольном был рядом, но не успел тебя