прислонившись к стене, Штефан. Слава богу, он жив! За него я переживал больше всего. Уж слишком он нежный для такого приключения. Удивительно, но чувствовал он себя лучше всех – осанка прямая, не дрожал, даже лицо не было бледным. Вот, что значит чистокровный целитель! Быстренько привёл себя в порядок.

В комнате было ещё несколько таких же тюремных решёток, в которых томились незнакомые мне вампиры, в таком же одурманенном состоянии, как и у нас. Но их оказалось не много, я насчитал шестерых. Получается, остальные сбежали?!..

– Да уж, негусто, – прогрохотал с эхом громила, и я узнал в нём одного из московских охранников.

– Чем богаты, – развёл руками другой охотник, на этот раз смоленский.

– Какую жесть вы тут нам устроили, – пробасил ещё кто‑то. – Как‑то поаккуратнее нельзя было?

Я попытался привстать, чтобы различить, сколько людей с нами в комнате, но мои руки ужасно тряслись, и, чуть приподнявшись, я снова упал. Навскидку – человек по десять московских и смоленских охотников, плюс‑минус. Но говорили только четверо, остальные молчали. Из них – двое мужчин, которые ехали со мной сюда в машине. Третьего я, кажется, застрелил.

– Мы действовали по протоколу, – смоленский командир замялся. – Ну, почти. Кое‑что пришлось перекроить на месте.

– Как мы теперь будем докладываться руководству?!..

– А из вашего руководства почти никого и не осталось. У всех рыльце было в пушку. Вот только самого алхимика так не нашли.

Услышав это, я разочаровано застонал. Хотелось выругаться, но язык не слушался.

– Всю территорию мы оцепили, – добавил говоривший, – мышь не проскочит. Так что, он прячется где‑то тут. Правда уже три часа ищем, и без результата.

Значит, он сбежал из красного сектора, но не сбежал за пределы штаба. Уже кое‑что. Только почему эти лоботрясы трут разговоры вместо того, чтобы искать его?.. Я бы и сам прямо сейчас бросился на поиски, если бы не чувствовал себя настолько хреново…

И тут до меня вдруг дошло, почему мне так плохо. Это всё чёртов серебряный кулон. Обещали, что мне его нужно будет надеть не больше, чем на полчаса, но прошло уже гораздо больше времени.

– Ну а ваше начальство где? – подколол московский охотник смоленский шестой отдел. – Что‑то тоже не видать никого. Большие начальники устроили заварушку и спрятались?..

Дрожащими пальцами, борясь с приступами тошноты, я потянулся к шее, поддел цепочку и вытащил наружу жетон. Попытался, довольно бестолково, снять его через голову, не вставая. Заметив мою возню, охотники притихли и перевели взгляды на меня. Некоторое время смотрели, как я безуспешно пытаюсь договориться со своим телом.

– А этого я знаю! – вдруг воскликнул московский. – Работал тут у нас наёмным программистом, чинил что‑то… Неужто тоже вампир?

Потеряв терпение, я приподнял голову и из последних сил дёрнул цепочку, срывая ненавистное серебро с шеи. И тут же моя рука обессилено упала на пол. Ладонь раскрылась, и кулон с металлическим звяканьем стукнулся о кафель. Проскочив через прутья решётки, он докатился до московского охранника и замер прямо у его ног.

Наклонившись, громила поднял жетон и взглянул на выбитый номер.

– Твой ж мать! – незамедлительно выругался он. – Это что же получается, мы с вами замели самого… – он прервался и принялся греметь ключами, ища подходящий. – Ну раз так, то извиняйте. Просим на выход.

Отперев замок, он помог мне подняться и вывел наружу. Тут же снова закрыл камеру. Я с трудом устоял на ногах. Хотя без серебряного кулона становилось лучше с каждой секундой, меня всё ещё ощутимо штормило.

Стелла встрепенулась и присела на полу, удивлённо глядя мне в глаза сквозь прутья решётки. Я только помотал головой в ответ на её немой вопрос, мол, нет, всё не так, они ошибаются. Но, судя по её взгляду, на этот раз она не очень‑то мне поверила.

– Это долгая и засекреченная история… – начал мужик из шестого отдела.

Да‑да, именно так и есть – поддакнул я ему мысленно. История длинная и запутанная. Но одно мне понятно точно, этот хитрец Каспер, заварив такую крутую кашу, остался с чистыми ручками где‑то далеко отсюда. И, наверное, в ус не дует, пока я тут отдуваюсь за него.

Я как раз планировал сказать что‑то подобное, но вдруг раздвижные двери раскрылись, и в помещение вошёл… сам Вернер, собственной персоной!

– Я слышал, меня ищут. Простите, что заставил ждать.

Дар речи, так и не успев вернуться ко мне до конца, снова меня покинул. Эмиль же, ничуть не стесняясь, кивнул московским охранникам, прошествовал по длинному проходу между камерами и подошёл ко мне. Теперь мы стояли друг напротив друга: он – весь такой торжественно разодетый и благоухающий своими горько‑сладкими духами, и я – помятый, пыльный, в окровавленной рваной форме и перемазанный, будто сажей, оружейным маслом. Да уж, куда мне до мистера Вернера! А главное, смотрите‑ка, наш красавчик вспомнил вдруг про своё обручальное кольцо с гранатом! Вот он, этот кроваво‑красный камень – блестит вовсю в свете ярких ламп.

– Рад встрече с вами, Каспер! – Вернер пафосно снял накрахмаленную белую перчатку с правой руки и протянул мне ладонь для рукопожатия. Я автоматически протянул свою – в дырявой перчатке, с пальцами, грязными как у трубочиста – но тут же, на полпути, отдёрнул её как от огня.

Алхимик едко хмыкнул и опустил голову, маскируя срывающийся с уголков рта смех. Снова надел перчатку и невинно посмотрел сначала на меня, а потом на Стеллу. И тут ко мне, наконец,