совершают ли и они чего-то, что нарушает привычный ход вещей. Но её игрушечные животные сидели неподвижно. Мария сделала знак рукой, обращённый к летающим зверушкам, который призывал их сидеть тихо, и быстро собравшись, вышла из комнаты, предварительно выключив телевизор.

Глава 26

От Тигры отстегнули стропы аэромешка, и он подлетел на постель к Тоди.

— Я видел, как ты посмотрел в нашу сторону, когда мы только появились. Мы надеялись, что вы тоже… настоящие что ли, не знаю, как нас назвать. В общем живые, как и мы, — обратился Тигра к панде.

Тоди медленно опустил голову и посмотрев сверху на маленькую голову Тигры, произнёс:

— Привет! Вы все умеете разговаривать?

Тигра обвёл взглядом остальных мексиканских зверушек, находящихся на постели и ответил:

— Да, мы все разговариваем, но почему я тебя понимаю? Мы думали, что если вы живые, то должны говорить на испанском языке. Вы же живёте в Мексике!

— Я не знаю, — ответил Тоди. — Но по-испански мы тоже разговариваем.

— А Мария не знает об этом?

— Нет, не знает, — вступил в разговор плюшевый Пикачу. — Мы же понимаем, что так не бывает, разве только в сказках, но не в жизни. Однако мы частенько думаем о том, как лучше сказать Марии, чтобы не напугать её — но до сих пор ничего не придумали.

Лёва, будучи резиновым, ловко подпружинившись, подскочил со столика и приземлился рядом с Тигрой на постель, тут же заявив:

— Теперь не надо ничего придумывать, теперь можно будет всё сказать — раз уж мы здесь.

— Мы были вынуждены сюда приехать, так как волновались за нашего друга, Николая Семёновича. Кстати, вы не знаете, что с ним? — и задав вопрос, Тигра выжидательно посмотрел на плюшево-пластиковых мексиканцев. Тоди, вероятно, уже собирался отвечать, как в коридоре послышались торопливые шаги и дверь в комнату отворилась.

На пороге стоял Николай Семёнович и несколько недоверчиво, но весело оглядывал комнату, словно человек, который знал, что почти наверняка его разыгрывают. Но тут его взгляд остановился на Тигре с Лёвой, и обернувшись к Марии, которая выглядывала из-за его плеча, он как бы спросил её взглядом: «Ты тоже их видишь? Об этом ты и рассказывала мне?».

Однако она и сама ещё толком не собралась с мыслями, а потому в ответ только кивнула.

Наконец Николай Семёнович вошёл в комнату, пропустил Марию и закрыл дверь.

Глава 27

Николай Семёнович присел на край кровати и посмотрел на Тигру с Лёвой.

— Как же вы здесь оказались? Ничего не понимаю.

Далее он обратился по-испански к Марии, и позже зверушки узнали, о чём они разговаривали.

— Так ты утверждаешь, что они все вместе влетели в комнату, да ещё двигаются и что-то говорят, как живые?

— Дааа! Это чистая правда! Иначе как они вообще могли здесь оказаться, если ты не брал их с собой?

На это ответить было нечего, и Николай Семёнович посмотрел на остальных зверушек, расположившихся на столике под окном, а когда повернулся обратно, то тут же отшатнулся от неожиданности, потому что Тигра взлетел с постели на уровень глаз Николая Семёновича.

— Вот, смотри! Смотри! Я же тебе говорила, что они волшебные! — воскликнула Мария, показывая пальцем на Тигру.

— Как же такое возможно? — пробормотал Николай Семёнович.

Он осторожно дотронулся до парящего в воздухе Тигры.

— Я замечал некоторые странности там, у нас дома, но считал, что это разыгралось моё воображение. Однако мне всегда хотелось думать, что вы нечто большее чем игрушки, потому что с вами в доме было как-то уютнее, спокойнее и домашнее. И ещё меня не покидало смутное чувство, что я, не один. А сейчас я вижу такое!

— И вы умеете разговаривать?

— Умеем. Мы даже книжки читаем!

Николай Семёнович чуть не всплеснул руками, впечатлённый такими умениями зверушек.

— Но мы не знали, как сообщить вам об этом, — продолжил Тигра. — И мы насмотрелись достаточно фильмов, чтобы понять, что считается нормальным, а что нет.

— Мы опасались, что у вас может случиться помрачение рассудка, — наивно уточнил Лёва.

— Пожалуй, вы были правы в своих опасениях, — улыбнулся Николай Семёнович. — Едва не случилось.

— Так вот, когда вы уже опаздывали с возвращением на целый месяц, мы стали беспокоиться и решили отправится за вами. Кстати, зверушки Марии тоже умеют разговаривать.

Николай Семёнович, обернувшись, сообщил об этом Марии, и она прижав ладони к лицу, воскликнула:

— Как же это замечательно! Значит, я не напрасно покупала для них сладости, которые правда, сама и съедала — но это было за них!

Она подсела к своим игрушкам-зверушкам и стала им что-то говорить. Николай же, Семёнович, обратившись к Тигре, ответил:

— Я очень тронут вашим беспокойством обо мне и поражён, что вы смогли проделать такое путешествие, правда не представляю, как это у вас получилось. Вы должны мне всё рассказать. Я не возвращался, поскольку подхватил воспаление лёгких. Да, и в Мексике можно простудиться. Привыкнув к теплу дня, и неосторожно выйдя на улицу легко одетым в поздний час, чтобы полюбоваться ночным небом, не скрытым смогом, здесь, в провинции, которая расположена высоко над уровнем моря — я замёрз. А на следующий день почувствовал себя хуже. Но теперь я уже здоров и послезавтра собирался лететь обратно. Так что вы вовремя прибыли! И к счастью, мы не разминулись. Приехав домой, и увидев что вас нет, я бы подумал, что вас украли, даже не зная о том, что вы живые и говорящие. Впрочем, уверен, что Мария сообщила бы мне о вашем появлении, и я конечно, прилетел бы забрать вас. Однако сейчас уже поздно — самое время уходить. Я снимаю комнату в доме, который находится на этой же улице. Я возьму вас с собой, дабы вы мне всё рассказали, а завтра вернёмся сюда.

* * *

Николай Семёнович попрощался с Марией, положил зверьков в нашедшийся ненужный пакет и отправился к себе.

Расположившись уже в комнате Николая Семёновича, зверушки сказали ему, как они довольны, что с ним всё хорошо, и принялись рассказывать о своём путешествии. Не забыли они рассказать и о несчастьях Пингвинчика, которого нужно быстрее забрать домой, и о Мышке под пеньком, которой нужно принести тёплых вещей и еду на зиму, и о Голубе, который провожал их до аэропорта.

Рассказ продолжался несколько часов, до того, как их сморил сон. Зверушки уснули в окружении обёрток от печенья и конфет, которыми они лакомились во время ночного разговора.

Глава 28