—Автобус в Дилижан идет?.. Неясно

Врунишка – но глаза как Божий дар

Среди деревьев розовых и красных

В снегу торчит могила – чей хачкар?

Доехали в такси. Пиджак потертый —

И сам изжеванный, зато тариф – пятерка

Ерек ваганц! – да – и не прекословь

А горы между тем – страницы книги

Камней шизофренические сдвиги

И землю ткни ножом – проступит кровь

5. ПОЛЯНА В ГОРАХ

Вся в воздухе стеклянная поляна

Лишь тикающий шорох из тумана —

С деревьев тающий и падающий снег

Там – замирающие наши разговоры

И оплывающие кельнские соборы

И осыпающийся псевдочеловек

И если слушать в молоке в лесу ли

И снега шлеп и проблеск как бы хруст

То различишь дыхание косули

И глаз ее армянский полный чувств

А если выше выше – всей поляной —

Всем слухом подниматься в тишину

То станешь белой бабочкой стеклянной

Иль просто каплей слышащей весну

МУЗА

Появилась из‐за края скалы на дороге

В чем-то белом подобно тунике. Соски едва

Обозначены, худые колени. В тени лица —

Светлые глаза еще светлей. Миловидность

Юной некрасивости; козья мордашка

Усмешка – быстрый язычок – еле уловимое

Движенье ящерицы. Массив Карадага

Высвечен голубизной. Отрок. Лаванда. Рыба.

И как в   н а ч а л е – в музыке и сини

С пучком колючек воронцов полыни

Она прошла ничем не выражая

Божественного отвращенья к миру

И было мне дано (ему – Сапгиру)

Понять что муза не моя – чужая

КОКТЕБЕЛЬ

Памяти Коктебеля

Меж Карадагом и Хамелеоном

Как серая жемчужина – залив

Художник на скамье нетороплив —

Рисует скалы точек миллионом

Полынным кругом горы очертив

Сказал Господь: «Здесь будет хорошо вам»

И в солнце на тычке вином дешевым

Упился интеллект и примитив

Где в балахоне греком шел Волошин

Хип «ловит кайф» двусмыслен и взъерошен

Письменники здесь пишут похабель

И в самый цвет махровым их идеям

Живую душу сделали музеем

И Планерским назвали Коктебель

ПИЦУНДА ЗИМОЙ

Похожа на Японию Пицунда

Зимою в дождь – и небо как гримаса

Какого-то свирепого абхазца

Газета мокнет – из Москвы – оттуда

Там липнет снег… огни… представить трудно

Безвольные во власти Фантомаса…

Мыс в пену накренясь скрипит как судно —

Вдруг лопнул ствол сосны – наружу мясо!

Обречены на грусть и прозябанье

Мы смотрим в небо… Бледными губами

Едва живем… Что час назад промокло —

Все высохло. И ездит по балкону

Наперекор всемирному закону

Стул алюминиевый, что ему – наши стекла!

СТОЛИЦА

Гранитный парапет. Москва-река

С утра такси несутся от вокзалов

Мильоны пришлых, тьма провинциалов

Кипят как дрожжи в капле молока

Ночная – корпусами облаками —

Незрячий взгляд, разжатая рука —

Раскинулась и дышит словно Каин

В беспамятстве – уж очень велика

И снова «холодок бежит за ворот»

Для интуриста скучен этот город:

Ни супер-шоу ни реклам ни сект…

Но вдруг пустеет Ленинский проспект

От Внукова как будто ветер вытер —

Текут машины… где-то там – правитель

ПИТЕР

Ни лошади на Аничковом, ни да-

же Летний сад осеннею порой

Ни бывшей и стареющей обида

Ни Петр ни змей ни бог и ни герой

Ни в ЕВРОПЕЙСКОЙ лилии модерна

Ни ростры – их русалочьи хвосты

Ни то что всем хронически вам скверно —

(В муть в душу разведенные мосты) —

Другое помню. Утром у вокзала

Шла троица. Ночной триумвират:

Большой как блин дворовый опивало

Алкоголичка – косточка рабочья

И рыженький – сомлеешь встретив ночью

Им двигался навстречу Л е н и н г р а д

ЛЮБОВЬ

Надежде Януариевне Рыковой

Пообещала – значит выйдет скоро

Одну бутылку подобрал в подвале

Другие две строители мне дали

Купил треску и пачку БЕЛОМОРА

Стучал в окно – играл как на рояле

«Май дарлинг» вызывал – для разговора

Шипел мяукал… приняли за вора

Ушел в подъезд – опять меня прогнали

Что бормочу лишь ей одной понятно

Вон за стеклом – и нос ее и пятна —

И вертикальный с золотом зрачок

Отец ее и враг из дома вышел

Зачем сказал он то что я услышал? —

«Влюбленный в нашу кошку дурачок»

СПЯЩИЙ

И пил и ел – влюблялся второпях

Вдруг – шум! Побили… Убежал хромая…

Крик чаек… Сплю у моря на камнях

Булыжники как бабу обнимая

Смеюсь глазами: кто ты дорогая? —

Весь в белом летчик – может быть моряк —

И в руки нам – все мандарины рая! —

Все приобрел, все в жизни потеряв

В хоромах спал – на простынях бывало —

Противно холодно – и в душу поддувало…

Общественность? – уж как-нибудь я сам

Ни возраста ни близких ни заботы —