лба и рта, но и нашла небольшой след крови на внутренней стороне безымянного пальца правой резиновой перчатки. Это позволило ей определить полный ДНК-профиль. Следы неизвестного были обнаружены под двумя ногтями потерпевшей, а также на медицинском пластыре, который лежал на полу перед дверью лифтового холла. Эти частицы совпадали с ДНК на противогазе и перчатке. Итак, пришло время обратиться к общественности. Посыл на пресс-конференции должен быть таким: у нас есть ДНК преступника, и мы проведем первый массовый тест в Бремене.

13

Полицейское управление Бремена – почти столетнее здание, построенное в стиле романтического историзма. Фасад украшают многочисленные элементы модерна, в интерьере присутствует лепнина. Большой конференц-зал находится на первом этаже. Я рад, что для меня зарезервировано место, – никогда не видел здесь такого количества народа. Многие представители СМИ приняли приглашение на пресс-конференцию. Нас моментально окутывает облако густого сигаретного дыма. В конце прошлого века о запрете курения в общественных местах еще никто не слышал.

Уполномоченный прокурор и глава криминальной полиции сообщают последние новости расследования, высказывают осторожный оптимизм в отношении того, что нам удастся найти преступника, и заявляют о проведении первого массового теста ДНК в Бремене. Я со своей стороны демонстрирую составленное мною объявление о розыске с провокационным вопросом: «Кто убил Мишель Ройтер?» Вскоре 2 тысячи таких объявлений будет распространено по городу. И, наконец, прокурор заявляет, что за поимку преступника обещано вознаграждение в размере 20 тысяч немецких марок. Как мне помнится, это самая большая сумма, которую когда-либо предлагали за помощь в расследовании убийства в Бремене.

Переломный момент в этой истории произошел через три дня после пресс-конференции. Наша проактивная стратегия оказывается успешной. Ранним вечером в полицейский участок в центре города заходят двое. Один из них представляется адвокатом и, указывая на своего спутника, говорит: «Он хочет сделать признание. Речь идет об убийстве Ройтер». Не выясняя подробностей, трое полицейских доставляют мужчин в офис отдела по расследованию убийств на третьем этаже главного управления полиции. Адвоката и его подопечного, представившегося Дитером Хабигом, приводят в комнату для допросов. Перед началом беседы коллеги ставят в известность старшего делопроизводителя, других сотрудников и меня. Итак, я прибываю в полицейский участок около 18:45. От коллеги узнаю имя этого человека, а также то, что он на самом деле собирается дать признательные показания. Допрос к этому времени уже начался.

Из соседнего кабинета я могу наблюдать за тем, что происходит в скупо обставленном помещении через специальное зеркало, прозрачное лишь с одной стороны. Мужчина не может меня видеть. В комнате для допросов площадью всего 12 квадратных метров установлена звукоизоляция – акустические панели окрашены в бежевый цвет. Они нужны для того, чтобы никакие посторонние шумы не могли помешать допросу. Обстановка поистине спартанская: три стола, четыре стула, компьютер, клавиатура и монитор. Комната, в которой нет шансов на что-то отвлечься. На полу стоит картина – натюрморт с подсолнухами. Обычно ей прикрывают зеркало. В комнате находятся двое моих коллег, а также адвокат и Дитер Хабиг. К сожалению, мне ничего не слышно, так как динамик снова сломался. Но я замечаю, что говорит только Хабиг, в то время как мой коллега записывает его монолог на компьютере. За спиной сотрудника стоит адвокат подозреваемого и читает каждое слово.

У меня есть время внимательнее рассмотреть человека, предположительно убившего Мишель Ройтер. На вид ему около 35 лет, лицо молодое с мягкими чертами. Он худощав и относительно невысокого роста. Волосы светло-русые, вьющиеся, подстриженные в стиле «битлз». Светлая густая бородка. «Интеллигентские» очки – большие линзы «панто» и толстая черная роговая оправа, как у Вуди Аллена. На нем джинсы и клетчатая хлопковая рубашка. Верхняя пуговица расстегнута, так что видна белая футболка. Рассказывая свою историю, он пытается произвести впечатление уверенного в себе человека, но у него выходит неубедительно. Я обращаю внимание на его невербальное поведение, язык тела. Это мелкие жесты, которые подсказывают следователю, в каком душевном состоянии находится собеседник. Дитер Хабиг, кажется, чувствует себя очень некомфортно в своей роли. Я замечаю, что он иногда щурится, хмурится и пытается успокоиться, касаясь затылка или потирая лоб перед тем, как снова скрестить руки на груди. Потом он проводит раскрытой ладонью по бедру и повторяет это движение несколько раз. Нет сомнений: мужчина находится в состоянии стресса. Этот стресс можно объяснить тем, что он на самом деле убил Мишель Ройтер. Я понимаю, что у нас с коллегами начинаются напряженные рабочие дни, потому что теперь нам предстоит проверить признание Дитера Хабига на подлинность. Мы должны узнать как можно больше о нем самом, о его повседневной жизни, друзьях, предпочтениях, сильных и слабых сторонах. Пока Дитер Хабиг продолжает диктовать показания моим коллегам, я пытаюсь получить первоначальные сведения о нем из регистрационного дела, оперируя только его именем. Ему 29 лет. Родился в небольшом университетском городке на юге Германии. Живет в Бремене почти 10 лет, скорее всего, один. Его квартира находится почти в 12 километрах от места преступления. Я знаю, что на машине оттуда ехать около 15 минут. До сегодняшнего дня мужчина, кажется, жил неприметно, потому что он не зарегистрирован ни в одной из наших полицейских систем ни как преступник, ни как жертва преступления.

До сегодняшнего дня Дитер Хабиг был типичным «чистым листом», вел малозаметное существование и казался человеком, на которого вряд ли кто-то мог подумать, что он способен на подобное преступление.

Дитер Хабиг закончил свой монолог около 19:30. Его версия преступления уложилась на пяти страницах. Один из моих коллег протягивает мне копию протокола допроса. Я читаю с волнением. И чем дальше читаю, тем более невероятным мне кажется этот рассказ.

Дитер Хабиг утверждает, что ранее не встречался с потерпевшей и лишь позже узнал ее имя из газет. В тот день, во второй его половине, он просто приехал на своей машине к месту преступления. Эта местность ему почти незнакома, и ему неизвестно название района. По его словам, в названии улицы, кажется, было что-то «связанное с портом». «Я взял с собой бутылку водки. Хотел выпить и не собирался возвращаться на машине». Позже он еще раз повторит эту часть своих показаний. Хабиг также сообщает, что в течение часа выпил две трети бутылки и выкурил косяк. Я прерываю чтение и записываю вопросы. Возможно ли, что в тот момент он был изрядно пьян? Почему он поехал в район, который едва знает, чтобы напиться?

Далее Хабиг рассказывает о том, что, пройдя вдоль