не любит, а лишь позволяет себя любить. Хотя, ты тоже, не любишь. Жалеешь. Хрупкую маленькую Дэйю все обижали, а ты защищал. Нана вечно жаловалась на то, как ей сложно, обвиняя родителей и учителей в том, что на нее все давят. Плакалась, а ты самоотверженно утешал.

— Астрид сильная. И не так уж сильно нуждается в защите или утешениях. Да, мне бы хотелось укрыть ее от всего мира. Но она вполне способна за себя постоять. Если, конечно, заметит, что ее пытались обидеть.

— Она не замечает не только, когда пытаются обидеть ее, но и того, что как обижает других. Если не желаешь признать, что с тобой она повела себя отвратительно, вспомни как она общается с сестрой?

— Да, они не ладят, но что с того?

— Она с ней играет. Как злой ребенок с беспомощным зверьком. Дразнит. Говорит что-то и с любопытством смотрит на реакцию, раз за разом доводя до истерики. Лидия ненавидит ее. Я не знаю, как нужно довести ребенка до того, чтобы он, захлебываясь в рыданиях желал тебе смерти. Астрид же слезы не трогают, а ненависть эта забавляет.

— Лидия — далеко не ангел. Ей не три года, а девять. И она совершенно несносна в своем неодолимом желании говорить гадости, как самой Астрид, так и остальным про нее. У меня самого возникло желание устроить ей трепку, когда это «милая» девочка заявила, что ее сестра гадкая уродина и я должен ее бросить.

— А мне показалось, что Астрид нравится издеваться ребенком. Да, она не бьёт Лидию, но психологическое насилие ничем не лучше физического. Я понимаю, что ее бросили. Вероятнее всего, умирать. Одну. В хосписе на другой планете. За последние четыре года родители ни разу не навестили ее. И, конечно, сестринской любви там появиться было не от куда. Они же не виделись почти. Но издевательства над ребенком это не оправдывает. А садистические наклонности — это не простуда.

— Рио, остановись. Ты подсмотрел кусочек из жизни не самой счастливой и любящей семьи. И поспешил развесить ярлыки, записав одну в монстры, а другую в жертвы, разделив роли по старшинству.

— Это не так! — друг начал распаляться, а я постарался его осадить.

— Так! Да, у них не все хорошо. Возможно, Астрид ведёт себя неправильно. Просто потому, что не знает, как это "правильно". Только вот в девять лет ребенок уже не беспомощен и невинен. Большинство способно кого угодно довести до белого каления меньше чем за день. Я предполагаю, Лидия, привыкшая быть единственной дочерью, всеми силами старается выжить сестру из дома, чтобы все внимание родителей снова принадлежало только ей. А Астрид сейчас пытается опытным путем определить, как ей на все это реагировать. Адекватно ли ее поведение, боюсь, не нам судить.

Рио смерил меня раздраженным взглядом и попытался зайти с другой стороны:

— У нас с Керо есть… был брат. Ты же знаешь. Об этом у нас в семье не принято говорить. Но я знаю, кто виноват… по-настоящему виноват в его смерти. Роулан. Его жена. Нежная. Изящная. Всем, кто ее встречает, она кажется такой доброй и беззащитной. Шен ее боготворил. Дурак. Она всем вокруг жаловалась на него. А ему самому внушала чувство вины. И обвиняла. В том, что он недостаточно ее любит, в том, что превращает ее жизнь в сплошной кошмар, что причиняет ей боль. Роулан заставила его поверить в то, что он — чудовище. А потом привела к мысли о том, что чудовище должно умереть, чтобы не отравлять жизнь окружающих и, конечно же, освободить ее. Я знаю это, но не могу доказать. А на слово мне не верит даже Керо.

— Астрид — не твоя невестка.

— Шен тоже не слышал меня, хотя я пытался его защитить.

— Рио, она — мой выбор. Осознанный. Я вполне отдаю себе отчет в том, что мне будет непросто. Ты за меня переживаешь, хочешь добра и так далее. Спасибо. Но на этом все. Не надо меня защищать от меня же самого. Прошу тебя.

Глава 10

Астрид Эрден Стат

Мы часто воспринимаем людей как нечто само собой разумеющееся. Рой и Лейла были со мной очень долго. Дольше, чем кто-либо. И, казалось, будут всегда.

Я не думала, что с ними может что-то случиться. Но случилось. Осознание моей беспомощности, неспособности сделать хоть что-то, больно ударило по натянутым нервам. Я нагрубила Каи. И, наверное, после этого мы больше не встречаемся. Эта мысль отозвалась глухой обречённостью и тоской, на которую у меня не было сил или времени.

Я постаралась забить жалость к себе в самый дальний угол сознания. Не время и не место для нее. Хотя, может это и к лучшему?

Он слишком нормален для меня. У него есть друзья. Ему нравится гулять и развлекаться. А меня все это ужасно утомляет.

А ещё он слишком красив. Иштарцы, вообще, достаточно привлекательны. Высокие. Статные. Рыжие волосы, которые кажутся языками пламени. Резко очерченные скулы. Миндалевидные глаза всех оттенков голубого и зелёного. Карие или янтарные тоже встречаются, но редко. Чистая кожа, на которую ровно и легко ложится загар.

Вызванные адаптационные мутации были не просто функциональны, но и в высшей степени эстетичны. Программа генетической коррекции первого поколения колонистов до сих пор является примером гениального решения поставленной задачи.

Сонг Йерин смогла сделать то, что казалось невозможным. Она очистила генетический код от накопленных поколениями ошибок, изменила тех, кому предстояло обживать Иштар, но не настолько, чтобы они превратились в иной вид, несовместимый с исходной расой.

Генетики второй волны колонизации, чьим домом должна была стать Сканда вместо того, чтобы взять отлично показавшую себя модель, решили улучшить совершенное творение доктора Сонг. А, как говорится, лучшее — враг хорошего. Мутации скандарцев вышли не такими удачными. Я бы назвала это катастрофой, но об этом не принято говорить. Там был нарушен механизм естественной репродукции. И, не исключаю, что сделано это было специально.

Иштарцев многие учёные считают — следующим витком эволюции человека. Более сильная иммунная система, гибкая психика, совершенная физиология. Адаптационный потенциал превышает терранский в полтора раза.

А