Мы наткнулись на Нарамакила перед входом в конюшню, где он, очевидно, ожидал нас.

— Лук? Серьезно? — я подошел поближе и с любопытством принялся рассматривать древнее оружие. — Вам не кажется, агент, что это будет немного не стильно? — я протянул руку, чтобы потрогать изогнутое плечо, но меня остановил вскрик.

— Не трогайте! — я отдернул руку и повернулся к Нарамакилу, который закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. — Детектив, я понимаю, что для вас это кажется чем-то странным, но прошу вас, никогда не прикасайтесь к чужому оружию, особенно, когда мы выедем за ворота. Оно может оказаться немного заколдованным, и вы можете пораниться, если не сказать больше.

— Да не очень-то и хотелось, — я пожал плечами и отошел от скамьи. — Так как насчет одежки? Вам будет неудобно стрелять вот из этого, — я указал на лук, — если вы будете одеты вот в это, — и я обвел в воздухе контур его тела, чтобы он всё понял правильно.

— Я переоденусь, — Нарамакил похоже успокоился, поправил пиджак и накинул на плечи пальто. — А где ваш друг?

— Какой друг? — я невольно оглянулся по сторонам.

— Тот оборотень судебный эксперт, что едет с нами.

— Гайер? — я хмыкнул. — Он мне не друг. Пошел с лошадкой знакомиться, скорее всего, — и я, скривившись, посмотрел на эльфа и направился ко входу в конюшню.

Конюшня была просторная, чистая, но в ней всё равно присутствовал запах, присущий месту, где обитали животные. С дохлыми курами не сравнится, конечно, но тоже ничего хорошего. Инструктор, которому было поручено посадить меня на лошадь, уже ждал, держа ее под уздцы.

— Бергман, шевели копытами, — поприветствовал он меня.

Имени его я не знал, собственно его не знал никто, но все называли этого конюха и инструктора по верховой езде в одном флаконе просто Стабс. Почему именно так? А хрен его знает. Стабс пришел в Сити примерно двадцать лет назад. Он был ранен, без каких-либо средств к существованию. Даже расовая принадлежность Стабса оставалась для всех загадкой. В больнице его слегка подлатали, да и выпнули вон. Бродяжничество в Сити не поощряется, но это было исключение из правил. Непонятно для чего Совет вообще его впустил. Хотя они, проверив лояльность, вполне могли оставить этот экземпляр в городе вместо местной знаменитости, кто этот Совет знает. Чтобы у нас все было как в лучших столицах Империи и Королевствах, включая самого настоящего бомжа. Лично я ни разу даже не видел ни одного из старейшин, чтобы судить об их мотивах.

Однажды Стабс как обычно ночевал в парке, когда на него наткнулся конный патруль. Одна из лошадей нервничала, и сержант уже было потянулся за дубинкой, чтобы отогнать бродягу, который подбежал к его лошадке, но тут бродяга вытащил из филейной части животного длинную тонкую иглу Тисконьской ёлки. Где уж лошадь умудрилась её подцепить, осталось тайной, но факт оставался фактом — Стабс помог лошадке. Пошушукавшись, патрульные подхватили Стабса с двух сторон и притащили в участок. Рулил четвертым участком тогда отец нашего теперешнего капитана. Узнав историю бродяги из первых уст, Хьюго Хантер привел того в конюшню, где этот тип живет по сей день, отрабатывая проживание, кормежку и небольшое жалование тем, что ухаживает за лошадьми.

— Ну что, долго ты ещё стоять будешь, как фонарь на улице Рассвета? — Стабс закатил глаза и начал подходить ко мне вместе с лошадью. — Учитывая, что ты, Бергман, в седло даже ни разу не пытался взобраться, тебе подобрали самую смирную кобылку из всех, что здесь живут...

И тут лошадь переступила с ноги на ногу и всхрапнула, а я инстинктивно попятился назад. Из боковой двери вышел мрачный Гайер и покачал головой.

— Нет, ничего не получится. Мы дети продвинутой цивилизации, поэтому из этой затеи ничего не получится. Придется нам дома остаться и без безумной поездки попытаться этого маньяка найти. Бергман, у тебя есть зацепки?

— Ни единой, — я покачал головой, признавая правоту Гайера. Из этой затеи однозначно ничего не получится.

— И как вы собираетесь найти убийцу, детектив? — мы не заметили, как в конюшню зашел Нарамакил.

— Будем ждать, когда он снова убьет, — мысли были только самые гадкие. Так всегда бывало, когда я попадал в тупик. В этом деле всё было просто фантастически глухо — мы даже не сможем определить, где первого помощника убили, слишком слабые и необычные следы магии. Поэтому нам оставалось только одно — ждать, и попробовать параллельно раскрутить другие ниточки. Но сделать это было непросто: все-таки помощник был подданным соседнего государства, и просто так в том направление не покопаешься, проще на лошадь сесть.

— Вы же понимаете, что это не вариант? — эльф задумчиво разглядывал меня.

— Понимаю, но иногда у нас нет другого выхода...

— Нет, вы не понимаете, — я заметил, что у него дернулась щека, как от нервного тика. — Зачем ждать, если есть возможность за что-то зацепиться? Это не первое убийство...

— Это первое убийство в Сити, — прервал я Нарамакила. — Всё, что у нас есть на другое убийство или убийства — это ваши слова, агент. И пускаться в рискованную авантюру, а для нас с Гайером, как коренных жителей Сити, эта поездка может быть смертельно опасной, только основываясь на столь ненадежные улики? Агент, мы не идиоты.

Нарамакил долго смотрел на меня, а затем, вздохнув, произнес:

— Для меня эта поездка может стать еще более опасной, чем для вас. Но я хочу поехать, потому что для меня это шанс узнать правду.

— Правду о чём?

— Проводите меня, детектив Бергман, мне всё равно нужно зайти домой, чтобы переодеться и собрать вещи, — и он быстрым шагом направился из конюшни.

Глава 5

Я швырнул куртку на стул для посетителей и подошел к окну. На улице снова лил дождь, но из-за крыш домов соседней улицы проглядывало солнце.

Ненавижу такую погоду. Вообще терпеть не могу осень, даже раннюю. Хмарь за окном нагнетает депрессию, и даже мне, хотя я считаю себя толстокожим, иногда хочется просто завалиться на диван, закутаться в одеяло и так лежать, читая какую-нибудь заумную муть или наоборот вытащенную из загашника, спрятанную глубоко под матрацем женскую беллетристику.

Нарамакил остался сидеть