даже сказала, эргономичной кухне в его доме назвать было нельзя! Он сноровисто обжаривал мясо, успевая при этом резат какие то овощи, и неведомым образом выкладывать передо мной закуски на тарелку. У него точно какой-нибудь бытовой магии не затесалось случайно?

— Дина, — повернувшись ко мне и протягивая плетеную корзинку с хлебом мужчина привычно поправил очки, видимо опять читая мой немой вопрос на лице, — я просто очень давно живу один, а рестораны, как уже говорил, мне приносят больше головной боли, нежели удовольствия от еды. Поэтому кулинарией пришлось овладеть и без бытового дара.

С другой стороны, это совершенно не тот ответ, который нужно искать. Скорее, не помешало раскинуть мозгами и понять, зачем я все-таки согласилась? Как так получилось, что уютный, местами неловкий для меня, но в целом понятный для всех ужин, вдруг превратился в свидание? А главное, что оно все-таки означает?

— Уверен, — мужчина меж тем вернулся к плите, не обратив внимания, на мою крайне низкую заинтересованность, — с тобой в ресторации можно было бы спокойно провести время.

Вот! Можно, конечно, надеяться на симпатию, но лучше бы не обманываться. Учитывая ситуацию — это скорее нежелание терять возможность и дальше общаться с человеком, дарующим тишину и спокойствие.

— Но если честно, так рисковать я не готов, — звонкий звук открывающейся пробки и характерное бульканье. А у него здесь и напитки продуманы… впрочем неудивительно. С другими то барышнями варианты встреч вне дома не рассматривались.

И все это очень дурно пахнет! Нет, не ужин конечно, к нему вопросов нет. Даже не смотря на мою нервозность, слюнки так и текли от ароматов. А вот происходящее, в котором мне уготована роль ходячего новопассита. Не совсем то, чего я искала в отношениях.

— Конечно, не готов, еще бы! Терять такую…

— Женщину? Еще бы! Я ведь не круглый идиот.

Так стоп, вообще речь шла о таблетке от стресса. Причем в моей голове! Он что читает мои мысли?

— Солвис, только не говори, что у меня опять что-то написано на лице, — угрожающе начала я.

— Не буду, — он выставил передо мной тарелку, сел напротив и неожиданно, совершенно не к месту, улыбнулся. Превращаясь из сурового, собранного мужчины, в проказливого и озорного мальчишку. — Ты бормотала себе под нос, но на слух я никогда не жаловался.

У меня от возмущения аж рот раскрылся! От возмущения, я сказала, а не от смущения! Он… да он… он вдруг снял очки, деловито отложил их в сторону и сложив локти на столе, устроил подбородок на сплетенных пальцах. Устремив на меня взгляд темно-синих глаз. Насыщенных и глубоких, словно толщи вод всех океанов всех миров. Таких живых и манящих, что не залюбоваться и не утонуть в них не было никакой возможности. В которых легко угадывалось наслаждение и легкая нервозность, только вот как? А мне то казалось, что нельзя быть еще привлекательнее! Как же я ошибалась…

— Очки — это тоже защитный артефакт, — мужчина слегка склонил голову, и я заметила как блеснула игривая искорка во взгляде, который теперь действительно мог читаться как и у любого другого человека. Только вот эта возможность рассмотреть эмоции Солвиса меня буквально сбила с ног. Своей теплотой и заботой, что больше не прикрывалась стеклами. — Только обратного действия. Отгораживающий от окружающих уже меня. Ведь насколько неэтично лезть в головы к посторонним людям, настолько же и невоспитанно демонстрировать собственное раздражение. Пусть оно и связано с вполне логичными причинами и может объясняться банальной усталостью.

— А что, сами собеседники совсем никогда не раздражают? — усмехнулась я, потому как говорил Солвис рассудительно и взвешенно, но вот в беззащитных глазах плескался такой скепсис, что теперь я не верила ни единому слову.

— Это, — мужчина потянулся к переносице, видно забыв, что снял свою защиту, а после усмехнулся, поняв, что я уже все увидела. — это так. Практически каждый второй выводит из себя.

— Тогда очень хорошо, что у тебя есть такой артефакт, позволяющий держать лицо, — хмыкнула представляя, сколько раз за этими самыми очками Солвис безнаказанно косился, закатывал глаза и вообще мог испепелять хотя бы взором любого идиота на своем пути. — Очень удобно! Может мне тоже такие прикупить?

— Не советую, — вдруг бездонные океаны, потемнели от печальной задумчивости, — ведь невозможность показать свои чувства распространяется и на тех, кому ты бы очень хотел их продемонстрировать. Вот только уже забыл как.

— Можно же сказать, — смутилась я, под эти открытым взором, который казалось сейчас поглотит меня полностью, прямо с головой.

— И как уместить в слова то, что никогда не встречал такой женщины? Способной своей улыбкой озарить даже самый паршивый день? Своей открытостью поражающей в самое сердце? Своей силой и стойкостью заставляющей восхищаться ей снова и снова?

— По-моему, у тебя прекрасно получается, — неловко пробормотала я, отчаянно пытаясь не расплавиться от жаркого взгляда.

— А, по-моему, прекрасна здесь только ты, — улыбнулся мужчина, пока я заливалась краской.

Глава 20

В моей жизни все не может быть слишком хорошо. Я, честно, смирилась и приняла для себя волевое решение, с улыбкой нести этот крест.

Вляпалась не в того мужчину? Ничего страшного, ты получила от него самый прекрасный подарок — сына! А уж его-то можно будет воспитать настоящей опорой! Поэтому, весело смеемся и беззаботно двигаемся дальше.

Нет денег и возможности найти приличную работу? Что ж, дети скорее запомнят сколько раз они играли в догонялки с мамой, чем то, насколько брендовые на них в тот момент были обуты кроссовки. А уж на макароны с сыром, что так любит Темка, заработать всегда можно и на удаленке. Так что расправляем плечи, голову выше и вперед!

От усталости и недосыпа хочется рвать на себе волосы? Во-первых, не стоит так рисковать, новые-то могут на фоне такого стресса и не вырасти. А, во-вторых, раз есть силы выть на луну, то значит лучше эту бодрость пустить в более позитивное русло. Ной, не ныл, и ты не ной!

В моем личном арсенале сотня таких прибауток, заставляющих выдавить из себя хотя бы кривую усмешку. А там, как говориться, дело сноровки. Если долго ходить