Хотя Роджер тысячи раз произносил имя художника, из уст Люка оно звучало так, что по спине пробежал холодок. Как Люк Варнер мог настолько ярко описать мой сон? И почему именно Огюст Маршан? Одержимость Роджера этим художником разрушила наш брак, а теперь даже во сне я не могла от него сбежать. Роджер убил бы за возможность увидеть столь подробные сны о своем кумире.

– Если ты присмотришься, то обнаружишь себя на картинах, которые Маршан рисовал на протяжении многих лет. Просто взгляни на полотна в «Ганновере» или сходи в музей д’Орсе. Ты была его музой.

– «Босоногая девочка»?

– Одна из моих любимых, – сказал Люк. – Я рад, что картина теперь с тобой. Она всегда должна оставаться рядом. Подумай об этом. Ты наверняка прикасалась к ней тысячи раз.

– То, что ты описываешь, – наконец признала я, – я видела все это во сне. Как это возможно? Как это происходит?

– Я объяснял тебе в галерее. – Он пожал плечами. – Ты необыкновенная, Хелен, и с тобой происходят необъяснимые вещи. Должен тебя предупредить, что история не закончилась. Она будет вспоминаться частями. Да, все это кажется странным, непонятным, но… твои прошлые жизни… они хотят вырваться на свободу. И, боюсь, ты ничего не сможешь с этим поделать, Рыжик.

– Мне снился Маршан.

– Кто-нибудь еще? – голос Варнера звучал немного обиженно, будто гость ожидал услышать большее.

– Нет, только Маршан.

– Только он?

– Это не соревнование, Люк. До тебя я еще не добралась, если ты на это намекаешь. Мои сны разворачиваются в последовательности, о которой ты говорил. Значит, мы скоро увидимся, так?

Я чуть не поперхнулась собственными словами. Я не могла поверить, что втянулась в эту историю. Это все вино.

– Отношения Джульетты с Маршаном вот-вот изменятся, запустив определенный процесс. Что касается меня, то я появлюсь позже. – Он снова выглянул в окно.

– Дай-ка угадаю… – Я сделала небольшой глоток вина, вспомнив сцену, завершившую мой сон. – «Босоногая девочка» зашла слишком далеко. Последнее, что я увидела, прежде чем проснуться, – любовь Маршана и Джульетты… прямо на кушетке.

Хотя я шутила, Варнер выглядел серьезным.

– Она дорого за это заплатила. – Мужчина, казалось, рассматривал серый ковер. Он погрузился в свои мысли, как будто взвешивал, чем стоило со мной делиться, а чем – нет. – Я бы сказал, что платишь ты до сих пор.

– Джульетта, похоже, знала об этом. У нее на лице все написано, если на картину взглянуть. Утрата невинности. В те времена ступенька считалась символом потери невинности, символом падшей женщины.

Люк кивнул.

– Ты была обручена с сыном фермера, и по достижении семнадцати лет тебе предстояло выйти за него замуж.

Я вспомнила, как Джульетта и ее мать обсуждали на кухне Мишеля Бюссона. Я чувствовала страх Джульетты перед замужеством, как будто это был мой собственный страх.

– Ты по-прежнему считаешь, что эта девушка – я?

– А ты сомневаешься?

Я пожала плечами.

– Я скорее заинтригована.

– А как еще ты можешь объяснить свои сны?

– Я не делаю поспешных выводов, тем более если они касаются прошлых жизней, мистер Варнер.

– О да, конечно. Все дело в витамине B. Что ж. – Он резко встал. – Думаю, мне пора.

– Как пора? – Я тоже встала. – Ты ведь еще не закончил.

– На сегодня я закончил, Рыжик. Возможно, мы продолжим в другой раз. – Варнер взял куртку и в последний раз отпил из бокала. – Ты пока не готова.

– Не готова?

Я не могла поверить, что этот мужчина появился у двери и начал рассказывать безумную историю о моей прошлой жизни (более ста лет назад!), но когда мы добрались до самого интересного, он вдруг собрался домой. Может, я чем-то его обидела?

– Ты не рассказал, как мы познакомились.

– Я бы предпочел, чтобы ты сама рассказала. – Люк повернулся, чтобы уйти. – Сконцентрируйся перед сном, а остальное приложится. Так всегда бывает.

– Ты можешь избавить меня от лишних хлопот.

– Я пробовал, Рыжик, но ничего хорошего не выходило. – Варнер остановился и о чем-то задумался. – Есть еще кое-что. Еще одна картина. Она находится в частной коллекции, однако существуют фотографии. Картина называется «Джульетта». Именно с нее все и началось.

Название показалось мне знакомым. Я вспомнила, как Роджер безуспешно пытался найти загадочную картину Маршана, хотя он умел находить картины. Я последовала за Люком в коридор. Вино уже ударило в голову, и меня слегка пошатывало.

– О, кстати, Рыжик, – вспомнил он, открывая дверь. – У тебя ведь через несколько недель день рождения?

Я в замешательстве склонила голову.

– В конце месяца. – Двадцать второго июня мне исполнится тридцать четыре года. Варнер снова оказался прав. – Откуда ты знаешь…

– Неважно. Тебе стоит сосредоточиться.

Люк сунул руки в карманы и посмотрел на улицу. На Ист-Кэпитол дул ветерок, и ночь стояла прохладная. Варнер изучал темноту, будто что-то с нее считывал.

– Прошу тебя… постарайся, Рыжик. Ради меня. У тебя очень мало времени.

– Что ты имеешь в виду? Почему у меня мало времени?

– Скажем так, на этот раз ты опоздала, поэтому придется вспоминать быстрее. – С этими словами он вышел за дверь в темноту. Я наблюдала за ним, пока он не свернул на Третью улицу и не исчез из виду.

Как только он ушел, я вернулась в гостиную, схватила ноутбук и снова ввела запрос: «Люк Варнер». Ничего интересного я не узнала. На сайте Люка Варнера, владевшего картинной галереей в Таосе, штат Нью-Мексико, ничего не нашлось. Связь с искусством казалась логичной, и, кроме того, он упоминал Таос. Однако об этом загадочном человеке не было никакой информации. Никаких фотографий. Никаких пресс-релизов.

Но чего я ожидала? Этот мужчина, очевидно, был не в себе. Все это казалось полным безумием. Мне очень хотелось позвонить Роджеру и рассказать ему обо всем – о снах, об этом сумасшедшем, утверждающем, что я была музой Маршана. Однако я знала, что Роджер сочтет меня ненормальной или, что еще хуже, начнет бредить о собственной причастности ко всему этому. После того как я улеглась в кровать, взбила огромную подушку и положила на нее голову, я подумала о последних двадцати четырех часах своей жизни. За столь короткое время я встретила безумца, который настаивал, что мне уже сотня лет; разрушила карьеру мужчины одним простым интервью и познакомилась во снах с девушкой с картины. Уверенная, что впереди беспокойная ночь, я решила прилечь всего на секунду, но очень быстро провалилась в сон.

Джульетта ЛаКомпт

Шаллан, Франция, 1895 год