— Это я смогу.

— Тогда держись, — сказал Кабрильо, доставая спутниковый телефон и звоня на «Орегон». — Я сейчас все организую.

Втянув носом воздух, Кэмпбелл поглядел в северном направ­лении. В полуметре от него стоял «Тиокол» с мягко урчащим на холостых мотором. На грузовой платформе лежали канистры с топливом и снаряжение, которое Кабрильо привез из аэропорта. Еду и те предметы, которые надо было предохранять от мороза, он убрал в кабину, на пассажирское сиденье и под него. Дверь в кабину была открыта, работал обогреватель, и наружу валили клубы пара.

— Будет буран, — сказал Кэпмбелл. — Но не сейчас — завтра днем или вечером, не раньше.

— Ладно, — ответил Кабрильо. — Ты умеешь пользоваться спутниковым телефоном?

— Я пьяница, а не идиот.

Хуан поглядел в темноту.

— Как ты думаешь, сколько у меня уйдет времени на доро­гу? — спросил он.

— К утру будешь на месте. Если только в точности поедешь по маршруту, который я тебе проложил.

— У меня есть карманный GPS, в ратраке есть компас, а маршрут ты сам прочертил на карте. Думаю, я справлюсь.

— Во что бы то ни стало держи курс, — сказал Кэмпбелл. — Обойдешь ледник, но в конце тебе придется идти по нему. Там ухабисто, и все вокруг все время меняется. Если перевернешь ратрак, помощь придет нескоро. Возможно, позже, чем надо.

Кабрильо кивнул, сделал шаг вперед и пожал руку Кэмпбеллу.

— Позаботься о себе. Старайся не перебарщивать с выпивкой. А потом мы отвезем тебя в лечебный центр, — громко сказал он сквозь нарастающий гул ветра.

— Я вас не подведу, мистер Кабрильо, — ответил Кэмпбелл. — Спасибо, что все устроили. Впервые за долгие годы я увидел свет в конце тоннеля. Почувствовал надежду.

Кивнув, Хуан забрался в кабину «Тиокола», закрыл дверь и снял парку. Погазовав двигателем, снова перевел его на холо­стые, выжал сцепление, включил первую скорость и медленно тронулся. Гусеницы завертелись, разбрасывая снег.

Кэмпбелл стоял на крыльце у задней двери, пока ратрак не скрылся в темноте. Затем вернулся в дом и налил себе чуть-чуть виски, стараясь не переборщить. Сейчас ему надо успокоить де­монов, которые уже начали пробуждаться внутри него.

«Тиокол» поехал под горку, спускаясь к ледяному полю, и Ка­брильо почувствовал, как поясной ремень впился ему в живот. Потом машина снова пошла ровно, пересекла полосу грунта, при­сыпанного снегом, и выехала на замерзшую поверхность фьорда. У Кабрильо инстинктивно напрягся живот. Подо льдом толщиной чуть больше полуметра была вода, температурой чуть выше точки замерзания и глубиной в сотни метров. Если «Тиокол» попадет в полынью и провалится, он погибнет в течение нескольких секунд.

Выбросив из головы эти мысли, Кабрильо нажал на газ. Гу­сеницы ратрака покатились по льду. Горящие на крыше фары освещали лишь мельтешащий впереди снег. Снежинки кружи­лись на ветру, и от этого оценить расстояние было сложно.

Кабрильо оказался в мире вне времени и измерений.

Обычный человек наверняка испугался бы.

12

В Рейкьявике, на борту «Орегона», Макс Хэнли трудился не покладая рук. Конференция по ближневосточному урегулиро­ванию подходила к концу. По завершении завтрашних встреч эмир сядет в свой «Боинг-737», и с этого момента его безопас­ностью будет заниматься его собственная служба.

Пока что все шло идеально. Эмир свободно перемещался по территории Исландии, а сопровождающие его сотрудники ни­кому не попадались на глаза. Оперативники «Корпорации» уме­ли делать это очень хорошо. Сегодня встречи уже завершились, и эмир хотел посетить Голубую Лагуну, спа-комплекс рядом с геотермальной электростанцией. После строительства станции образовалась обширная лагуна, наполненная морской водой и согреваемая вулканическим теплом. Над ее поверхностью всег­да стояли облака пара, как в турецкой бане, и купающиеся то появлялись, то исчезали в этих облаках, словно призраки на за­тянутом туманом кладбище.

Пока эмир нежился в горячей воде, неподалеку от него на­ходились шестеро оперативников «Корпорации».

Пару минут назад Хэнли сообщили, что эмир вышел из воды и пошел одеваться, и теперь он согласовывал действия двух групп, которым предстояло сопровождать его обратно в отель.

— Подмену устроили? — спросил Хэнли Сэна по спутнико­вому телефону.

— Один вошел, один вышел. Никто ничего не заподозрит.

— Это лишит их всякой возможности, — сказал Хэнли.

— Гладко, как попка младенца, — согласился Сэн.

— Сделай так, чтобы кортежи приехали с интервалом в пару минут, — добавил Хэнли. — Заходите через заднюю дверь.

— Будет сделано, — ответил Сэн.

— Вы уже все организовали? — спросил Хэнли Джулию Хак­сли, судового врача, когда она вошла на командный пост.

— Отделение детоксикации в Эстес Парк, в Колорадо, — от­ветила Хаксли. — Наняла медсестру-исландку, которая отлично говорит по-английски и будет сопровождать его до Нью-Йорка, а потом до Денвера. Там его заберет машина, которую пришлют из отделения. Все, что ему надо, — это самостоятельно долететь из Кулусука в Рейкьявик. Я предупредила пилота и передала ему пару таблеток «Либриума». Это поможет ему успокоиться и справиться с судорогами, пока им не займется медсестра, уже здесь.

— Отлично сделано, — кивнул Хэнли. — Приступим сразу же, как начальник даст «добро».

— Касательно второго вопроса, — сказала Хаксли. — Шефу надо быть осторожнее насчет радиации, когда он заберет мете­орит. У меня здесь есть йодид калия, который мы можем дать ему, когда он прибудет на судно, но по возможности чем дальше он будет держаться от метеорита, тем лучше.

— Он собирался засунуть его в пластиковый мешок, обмотать старым одеялом и положить в кабину ратрака назад, в металли­ческий ящик с инструментами.

— Мы исходим из предположения, что там нет радиоактив­ной пыли. Судя по фотографии, предмет представляет собой просто большой шар. Любая пыль должна была сгореть при вхо­де в атмосферу. Так что если Кабрильо не будет медлить, возясь с ним, то все будет в порядке.

— Так точно, — согласился Хэнли.

Хаксли уже пошла к выходу, но остановилась в дверях.

— Шеф? — окликнула она Хэнли.

— Что, Джулия?

— Не знаю, видели ли вы когда-нибудь последствия лучевой болезни, — тихо сказала она. — Выглядит скверно. Скажите бос­су, чтобы он положил его подальше от себя.

— Передам обязательно, — ответил Хэнли.

13

Аламейн аль-Халифа еще раз прочел факс и убрал листы бумаги в пластиковый файл, чтобы не затерлись фотографии. Эта информация обошлась группировке «Хаммади» в миллион фунтов стерлингов золотом. Алчность и корыстолюбие агента не переставали удивлять аль-Халифу. За нужную сумму эти люди в состоянии продать все — родную страну, собственное будущее и даже свою веру. В этом агент в «Эшелоне» ничем не отличался от остальных. Куча игорных долгов и неспособность правильно распоряжаться своими средствами поставили его в положение, в котором им можно было легко манипулировать. Он получал от «Хаммади» все больше денег, и уже практически полностью перешел под их контроль.