Юнг недобро взглянул на высших офицеров Флота.

«Они-то заранее знали все. Понимали, что за «наследство» достанется мне, но молчали».

Нет, так не пойдет. Должен же существовать какой-то выход из ситуации? Бремя предполагаемых решений (пока что нарисованных лишь воображением президента) казалось ему невыносимым, немыслимым.

– Почему о проблеме мне доложили только теперь?! – Не выдержав, он все же вспылил, давая выход эмоциям.

Генерал Дягилев аккуратно поставил на стол бокал с тоником.

– Вы сами все прекрасно понимаете, господин президент. Существует род информации, которая доступна лишь узкому кругу лиц и не подлежит разглашению. Доклад был отправлен вам сразу после вашего вступления в должность. Хотя, – он не удержался, – потенциальную угрозу трудно не заметить.

– И что?! – Президент нервно прошелся по террасе, резко обернулся: – Вот таким ненавязчивым образом вы пытаетесь обвинить меня в некомпетентности?! Я, к сожалению, не всемогущ! Обратить время вспять, исправить ошибки прошлого не в моей власти! – отрывисто заявил он.

Адмирал Кречетов непроизвольно поморщился. Специфика десятого энергоуровня гиперсферы[10], где базировался вверенный ему Флот, невольно подталкивала к сравнениям. Он лично знал всех предыдущих президентов обновленной Конфедерации, и поведение Александра Юнга показалось ему трусоватым, суетливым. Неужели, вступая в предвыборную борьбу, он думал, что масштаб задач, которые придется решать, ограничится привычными для него, узкими рамками человеческих миров?

– Позвольте, о каких ошибках идет речь? – спокойно уточнил адмирал Мищенко. Нравился ему новый президент Конфедерации или нет, работать придется вместе. Нервозность Юнга несложно понять, вопрос в ином: сумеет ли он преодолеть внезапное шоковое состояние, прислушается ли к мнению людей, посвятивших проблеме взаимоотношений с иными космическими расами не один десяток лет? Или начнет пороть горячку, выплескивать эмоции, попытается оттянуть необходимые решения или вовсе самоустранится от их принятия?

– Не следовало отключать логрианские генераторы Вуали! – Президент поймал неодобрительный взгляд Кречетова и окончательно утратил самообладание. – Бездумно открыли шаровое скопление! – гневно выпалил он.

«Все. Ушел, что называется, в «глухую защиту», – неприязненно подумал Доминик Штейнер. Проще всего свалить вину на предшественников, не вспоминая о неожиданной атаке харамминов на систему Элио, о рухнувшей межзвездной сети Интерстар, о хаосе и панике, охвативших Обитаемую Галактику, когда отключились станции гиперсферных частот, перестали функционировать навигационные маркеры, и сотни человеческих миров оказались в полной изоляции друг от друга.[11]

– Нет смысла обсуждать прошлое, – холодно отреагировал адмирал Мищенко. – Итоги Семидневной войны с харамминами давно принадлежат истории, а перед нами стоят вопросы современного мироустройства. К тому же снятие Вуали произошло бы в любом случае. Очередная волна Экспансии в начале прошлого века, как вы знаете, остановилась у границ Рукава Пустоты. – Он умышленно принялся излагать общеизвестные факты, предоставляя президенту немного времени, чтобы унять эмоции, вернуться на позицию здравого смысла. – Древние цивилизации, три миллиона лет назад укрывшиеся от нашествия предтеч за Вуалью искажения пространства, утратили не только былое величие и техническое могущество, – продолжил адмирал, словно находился не на совещании у президента, а читал лекцию. – За столь длительный период изоляции они забыли о безграничности Вселенной, пока наши, человеческие корабли не преодолели барьер логрианских устройств. Ситуация в ретроспективе читается ясно и определенно: первопроходцы из числа людей одним лишь фактом своего появления разрушили сложившийся в скоплении О’Хара миропорядок. Представители древних рас осознали, что угроза, исходившая от предтеч, давно минула, а Вуаль из защиты превратилась в узилище. Генераторы искривления метрики, скрывавшие шаровое скопление звезд, были бы отключены логрианами в любом случае, а действия харамминов лишь подтолкнули неизбежные события.

Спокойный тон адмирала Мищенко отрезвляюще воздействовал на президента. Юнг вернулся к своему креслу, тяжело сел.

– Извините, господа. – Он с трудом взял себя в руки. Самообладание высших офицеров ВКС просто бесило, но существовала поговорка: «Президенты приходят и уходят, а Флот остается». Нельзя ни на секунду забывать, кому принадлежит реальная власть в Обитаемой Галактике.

– И все же мне непонятно, почему мирный путь решения проблемы Диких Семей заранее отвергнут?! – подавив эмоции, глухо спросил Юнг.

На миг воцарилась тяжелая, гнетущая тишина. Диалог явно не складывался, участники созванного президентом совещания не понимали позиций друг друга.

– Худшее и наиболее стойкое из человеческих заблуждений – это миф о «братьях по разуму», – произнес адмирал Кречетов. Волею судьбы и по долгу службы ему чаще других приходилось контактировать с представителями иных космических рас, и Андрей Николаевич прекрасно представлял, о чем говорит. – Вселенная живет по законам, не имеющим ничего общего с нашими, чисто человеческими, а потому субъективными понятиями «добра» и «зла», «агрессивности» и «миролюбия». У каждой цивилизации существуют собственные приемы выживания, например логриане, которых все считают пацифистами, запросто «подминают» иные расы, щедро одаривая технологиями, в которых по-настоящему способны разобраться только они. Чем обеспечивают для себя вполне комфортный статус, позволяющий слыть пацифистами.

– Оставьте логриан в покое! Речь, по-моему, идет о Диких Семьях инсектов! – Александр Юнг как будто не услышал Кречетова. – Да, между нами существует недопонимание, происходят локальные стычки, но я не вижу почвы для глобального конфликта цивилизаций! Я хочу знать: кто и на каких основаниях категорически отверг путь мирного сосуществования людей и инсектов?!

– Мирный путь развития отношений между нашими цивилизациями не отвергнут, но поставлен под серьезное сомнение, – ответил ему адмирал Мищенко. – Взгляните сюда. – Он указал на голографическое изображение черного города, окруженного какими-то разрушенными постройками.

– Я в курсе, – вновь резко отреагировал президент. – Инсекты основали поселение на планете, где существовала потерянная колония эпохи Великого Исхода. Но факт геноцида не доказан! Не найдено человеческих останков, зато комиссия Совета Безопасности зафиксировала обломки трех уничтоженных космических кораблей, принадлежавших Семье. Более того, в отчете говорится о ста пятидесяти двух инсектах, найденных мертвыми! И все это натворил боевой мнемоник, офицер, призванный сохранять мир! Кстати, я собирался спросить, какое наказание он понес?

– Приказом по Флоту майору Ральфу Дугласу присвоено внеочередное воинское звание, – ответил адмирал Мищенко. – Сейчас он находится в госпитале. За спасение последнего выжившего колониста, десятилетнего мальчика Ильи Тернова, оказавшегося мнемоником второго поколения, а также за решительные, умелые действия полковник Дуглас представлен к высшей награде Конфедерации.