— Я тоже, — заявила Марьяша.

Я двинулась к танцполу и почти дошла.

Мужчина материализовался прямо у сцены. Я успела удивиться: портал? Создание портала внутрь помещения, наполненного людьми, – безумие: можно запросто вписаться в живую плоть на молекулярном уровне.

Позже реконструкторы определили, что подрывник был не один – в клубе находился его сообщник, маг, пробивший защиту заведения и построивший необходимые векторы. К сожалению, нечеткие темпоральные слепки не позволили идентифицировать преступников – слишком много людей было в тот момент в здании). Счет шел на секунды. Преступники должны были сбросить взрывчатку и активировать обратные порталы. Но гостям клуба повезло дважды: во-первых, один из охранников не растерялся и бросил в террориста темпоральную бомбу, во-вторых, рядом с танцполом стояла я.

Темпоральная бомба, новейшая армейская разработка, откидывает цель в его субъективное прошлое, таким образом дезориентирует злодеев, выводит жертв из-под удара и позволяет службам безопасности выиграть немного времени. Такие штуки отлично работают при ограблениях банков и попытках самосожжения перед императорским дворцом. Но не при использовании порталов.

Как потом выяснилось, взрывника отбросило на второй этаж, к гримеркам артистов, откуда первоначально портал и строился. Незадачливого террориста перемешало в кашу со взрывным устройством, которое немедленно сработало. Я машинально поставила защиту (Иван Дмитриевич и не думал, что обучая Лучезару Огнецвет нейтрализации последствий прорывов ее коловрата, однажды спасет десятки жизней). Ну а дальше… дальше произошла встреча, которая изменила мою жизнь.

Дымно, ярко, страшно. Лежу на спине и любуюсь делом рук своих. Потолок, выбитый взрывом в верхнем помещении «Двойной Луны», держится над танцполом в аккуратной магической «паутине» с энергетическими подпорками. В щели, кружевом исчертившие потолок, тонкими струйками ввинчивается черный дым. Если бы вся эта красота рухнула, жертвами стали бы все те, кто оказался в тот момент под местом активации взрывного устройства, в том числе и мы.

Мой потенциал полностью истощен. Кажется, задело ауру – не могу встать, даже шевельнуться тяжело.

Люди орут и носятся. Трудно поверить, что пять минут назад тут было весело и коктейльно, народ плясал, фрики танцевали и радовали гостей, а официанты разносили бокалы и канапе на маленьких тарелочках. Классно мы с подругами потусовались, что говорить.

С трудом переворачиваюсь на бок и подтягиваю под себя конечности, чтобы спастись от острых шпилек паникующих девиц. И не только девиц. В поле расфокусированного зрения появляется пара ног. Тоже шпильки. Сапоги высокие, лаковой кожи, размер… сорок четыре? Как у папы примерно, я ему недавно туфли в подарок покупала.

Поднимаю глаза выше. На «девице» кожаные брюки, обтягивающие узкие бедра, боа из перьев и яркий макияж. На этом сходство с девушкой заканчивается. Волосы довольно коротко стрижены, кадык выпирает над воротом черной шелковой блузы.

— Голуба моя, спасительница, — хрипло говорит чувак в сапогах. — Чего разлеглась, болезная? Эвакуироваться будем?

Какое интересное лицо, отстраненно думаю я. Узкое, с хищным носом и совсем не женскими чертами. Темные глаза горят из под подкрашенных бровей. У полиморфа вторая личность явно женская – дама в мужском теле. Носителю под сорок, а может, и больше.

— Будем, — шепчу я. — Извините, вы не могли бы… сказать той… леди… в синем, чтобы она не орала? Я… мне нужно сцонконтрироватсься… сконцентрироваться и… усилить подпорки.

— Могла бы. Все, что пожелаешь, зайка. Вон та? — тип с хищным носом оборачивается.

Сзади него, прямо под «паутиной», верещит еще один двоедушник мужик-леди. У него (или все-таки у нее?) явная истерика. Голос орущего то опускается на мужские басы, то поднимается в ультразвук. Тонкие мужские ноги в ажурных чулках дрожат, локоны золотого парика липнут к потному лицу. Полиморф держит перед собой красную сумочку, словно пытается защититься. Глаза выпучены, ярко накрашенный рот раззявлен.

— Мадам! — кричит ему «мой» двоедушник. — Вы не могли бы заткнуться?

Мадам не обращает внимания.

— Бесполезно. Придется действовать радикально, — носатый подходит к «блондинке» и впечатывает кулак в лицо «дамы». Та отступает, роняет сумочку и садится на пол, раскинув худые ноги и прижав пальцы к носу.

— Убрать? — деловито интересуется носатый.

— Если вам не трудно…

— Не трудно,— двоедушник милостиво кивает. — Я пришлю кого-нибудь на помощь, голуба моя.

Он хватает воющую на низких нотах блондинку за шиворот и волоком утаскивает из поля моего зрения. Вот это я понимаю: мужик сказал – мужик сделал. На полу остаются сумочка и туфелька-лодочка, в которую поместились бы две мои ступни. С облегчением вздыхаю и «сканирую» конструкцию над танцполом: еще минут десять продержится. Коловрат потихоньку прибывает, но очень медленно.

Слышен вой полицейских сирен. Где же мои подруги? Рядом со мной на этот раз появляется уже две пары ног. Мужских, одетых в дорогие туфли. Папе бы такие понравились, хотя он больше неравнодушен к спортивной обуви.

Один из подошедших наклоняется ближе.

— Эй, малец! Где твой хозяин?

Вопрос меня несколько озадачивает. Молчу и смотрю в веселые карие глаза молодого мужчины.

— Говорить можешь? — нетерпеливо спрашивает он.

Киваю, а потом качаю головой.

— Даня, ты не видишь? Это девушка, — в нашу «оживленную» беседу вступает обладатель второй пары дорогих ботинок.

Странно. Этот голос кажется мне знакомым. От него почему-то встает дыбом чувствительный пушок на руках.

— Какая разница? — хмыкает первый. — Девочка, мальчик. Голем он и есть голем.

— Ты уверен? — с сомнением тянет второй.

— Конечно! У человека такой потенциал бывает? Ты видел, как он «бордюр» выставил? Мощный накопитель у кадаврика. Наверное, под завязку накачали. И слава богу! Где бы мы все сейчас были, если бы не он? Говорят, теракт... Эй, кадаврик, а хозяин где? Молчит. Разрядился в ноль. Встать вряд ли сможет. Нельзя его здесь оставлять, жалко.

Открываю рот, чтобы возмутиться. Это кто здесь голем?! Закрываю рот – потому что меня здесь, в клубе категории восемнадцать плюс, вообще-то быть не должно: совершеннолетие мое только через три дня. Уж пусть лучше меня считают кадавром, чем эта история дойдет до профессора Капалова. Тогда мой первый год в Академии начнется с неприятностей… если вообще начнется. А если ювенальная полиция проведает – ТАКОЙ штраф влепят! Нет, рисковать не буду, промолчу. Где Ксеня, имп ее возьми?! Это она все придумала. Пусть теперь и разбирается!

— Какой маленький и такой мощный кадавр. Надо же, — бормочет второй, становясь на колено и наклоняясь совсем близко.

Я с восхищением рассматриваю его из-под своей мальчишечьей челки. Это молодой мужчина лет тридцати, темноволосый, с длинноватым, резко вылепленным лицом, острыми скулами и… янтарными глазами.