знаю, что я чувствую, но точно знаю, что не хочу останавливаться.

Когда его пальцы снова пробираются между ног, чтобы добавить к невыносимости происходящего еще чуть-чуть остро-сладких искр, я просто ору – ору в голос, затыкаю сама себе рот подушкой, и чувствую, как выступают горячие слезы и срывается голос.

Глеб отнимает у меня подушку, но выдает вместо этого свою руку – и я впиваюсь в чуть солоноватую грубую кожу у большого пальца зубами в тот момент, когда взрыв ощущений выносит меня куда-то совсем за пределы реальности. Тело просто не может испытывать столько всего! Не может! Мое тело никогда не испытывало!

Еще слышу, как шипит Глеб, еще чувствую, как горячо пульсирует его член во мне – и выпускаю его плоть из зубов только когда он медленно покидает мое тело, оставляя острое ощущение пустоты.

Вытираю выступившие на глазах слезы, смахиваю мокрые волосы с лица и смотрю на Глеба, упавшего на кровать рядом со мной. Он показывает мне лилово-алый след моих зубов на своей руке и почему-то счастливо улыбается.

Нет, у меня никогда еще не было секса до тридцати трех лет.

И я совершенно точно оторвалась сейчас за свой период целибата.

В один раз – сразу за весь.

Глеб. 14

Арина ушла в душ, а я растянулся на кровати, чувствуя блаженное опустошение везде, где только можно – в костях, яйцах и голове. Из меня как будто слили весь свинец, который долгие годы заливали в позвоночник, и тело стало легким-легким.

Хотелось улыбаться просто так, без причины.

Вот ведь штука какая – когда вызываешь профессионалку, которая должна тебе вроде как устроить праздник и жаришку, она почему-то только напрягает. Деньгами, условиями, капризами. Самой мыслью о том, что она со мной не потому что нравлюсь, а потому что заплатил.

С девчонками из баров еще хуже – угодил, не угодил, ублажил, не ублажил, достаточно ли денег оставил «на такси» или надо подарочком заполировать.

С Ариной я вроде как должен был тоже думать о том, чтобы ее ублажить, но все так легко и быстро произошло, что мне снесло голову вместе со всеми мыслями в ней.

Сейчас они как-то по одной осторожно возвращались на знакомый насест, но рассаживались тихо, не галдели, по жердочкам не прыгали.

Думать не хотелось. Хотелось лежать и смотреть в белоснежный потолок и чувствовать, как блаженно растекается горячая усталость по телу. Вот уж наебался от души, впервые за всю жизнь не осталось ни единой мысли о каком-то еще сексе. Удовлетворение на 4000%

На тумбочке рядом с кроватью дважды пиликнул телефон. Первый раз мне даже глазом косить было лень, второй я уже взглянул на него с раздражением и увидел на экране имя Евсей.

Ээээээ!

Да это ж, кажется, я!

Точнее – тот, за кого Арина меня принимала!

Нисколько не мучаясь лишней этикой, я взял телефон – пароля на нем не было. Какая… ммм… доверчивая девушка. Впрочем, это же и хорошо.

«Ну что ты не пишешь, крошка, я тебя уже заждался!»

Номер Евсея на одну цифру отличался от моего. Вот и объяснение ошибки.

Вот сейчас придет из ванной затраханная «крошка», возьмет телефон в руки… И не миновать суровых разборок. После такого охренительного секса разборок хотелось меньше всего.

Поэтому я закатил глаза к потолку, вздохнул – и договорился с совестью.

Она у меня хорошая, гибкая, на работе иначе нельзя.

Стер диалог с Евсеем и загнал его в черный список на всякий случай.

Открыл диалог с собой, поколебался… и тоже стер.

Нет улик – нет дела.

А где она с менеджером договаривалась?

Я пошарился по телефону еще немного, нашел телеграм и разговор там и аккуратно удалил оттуда номер с ошибкой. Все прочее оставил.

Вот так.

Ювелирная работа, Глеб Андреевич.

Никто ничего не докажет.

А когда разберутся – я уже буду далеко.

Вода в душе перестала шуметь, дверь открылась, и я откинул одеяло, приглашая Арину нырнуть мне в объятия. Она была чуть прохладная, влажная, пахла ванилью и цветами. Я провел носом по ее плечу, слизнул пару капель воды с кожи, и она мурлыкнула.

Секса не хотелось, а вот тискать ее, гладить по мягкому животику, сжимать упругую попу и целовать податливые губы – очень.

Она всем телом прильнула ко мне, я оплел ее руками и ногами – и вот в этот момент сложно было найти более довольного жизнью человека, отвечаю.

Чем я.

И чем она, потому что этот удовлетворенный вздох ни с чем не спутаешь.

Правда потом он подпрыгнула и дотянулась до телефона на тумбочке, и я напрягся.

– Ого, сколько мы времени… кхм, – Арина хотела кинуть телефон обратно, но заколебалась. – Два часа уже прошло, тебе, наверное, пора?

Она подняла ко мне лицо, и я коснулся губами самого кончика ее курносого носика.

– Я же говорил, что считаю не по времени, а целиком за встречу.

– Я знаю, но… – Арина все еще держала в руках телефон и никак не реагировала на то, как мои пальцы нежно поглаживали ее мягкую, очень нежную и гладкую кожу, которой хотелось касаться и касаться, ласкать и ласкать. Даже без продолжения.

– Что?..

Я обнял ее и заставил перекатиться на меня.

Вот так – глаза в глаза. И можно гладить по спине, ненароком касаясь ягодиц.

Ох, какая сладкая и гладкая девочка…

Достанется же кому-то это счастье.

– Тебе по номеру на карту можно сбросить деньги? Или как удобнее? – спросила она деловито.

Вот это, конечно, отличный вопрос.

Еще немножечко заработать на крышесносном сексе. С одной стороны – зверски любопытно, сколько такие мягкие девочки готовы платить за удовольствие их трахнуть.

С другой – гусары денег не берут, это всем известно.

Да и грех гневить высшие силы – еще и заработать на самом лучшем сексе в своей жизни!

А не взять – как?

Подозрительно.

Что ж делать-то?

Арина. 15

Глеб так интересно смутился, услышав вопрос о деньгах, будто это с ним впервые. Но судя по навыкам, он совсем не такой мальчик…

Я то и дело потягивалась под ласками его нежных пальцев, с наслаждением чувствуя, как отзываются сладкой болью мышцы. Хотелось мурлыкать и ластиться.

Но надо было решить деловой вопрос.

Может быть, я у Глеба – первый заказ на новой работе, вот и стесняется?

Тогда его старание более чем объяснимо.

– У меня сейчас все