- Д-должна сказать, я его не понимаю, - чистосердечно заявила Горация. Может быть, это из-за того, что ты не такая ужасно земная, как я. Но, Л-Лиззи, как чудесно иметь то, что пожелаешь!

- Да, - согласилась мисс Уинвуд. - Должно быть, так. Она мельком взглянула на профиль Горации.

- Лорд Рул не смог тебя сопровождать сюда?

- Знаешь, - призналась Горация, - он собирался поехать, но мне хотелось одной побыть с вами, только вы и я.

- Боюсь, любовь моя, что твой муж мог неправильно тебя понять.

- Нет-нет! - уверила ее Горация. - Он все понял. К тому же я заметила, что светские люди редко выезжают вместе.

- Горри, дорогая, - сказала мисс Уинвуд, - я не хочу уподобляться Шарлот, но я слышала, что, когда жены чересчур свободны, их мужья иногда ищут развлечений на стороне.

- Я знаю, - заявила Горация. - Но я же пообещала не. вмешиваться в дела Рула.

Все это очень беспокоило Элизабет, но она больше ничего не сказала.

Горация вернулась в город на следующий день, а обо всем, что происходило с ней впоследствии, Уинвуды узнавали из почты и газет.

Из писем Горации мало что можно было почерпнуть. Ясно было одно - она наслаждается светской жизнью.

Более свежие новости о ней Элизабет узнавала от мистера Эрона в очередной его приезд.

- Горри? - переспросил мистер Эрон. - Да, я видел ее, правда, довольно давно, любовь моя. Она прислала мне приглашение на вечер во вторник. Это было великолепно, но ведь ты знаешь, я не очень люблю выезжать. Тем не менее я туда отправился, - добавил он. - Горри была в прекрасном настроении, как мне показалось.

- Счастлива? - с интересом спросила Элизабет.

- О, конечно! И милорд был сама любезность.

- А было похоже, что он ею гордится? - спросила Элизабет.

- Ну, знаешь, - заметил Эрон, - не ждать же от него публичного излияния чувств, моя дорогая. Он был такой же, как и всегда. А Горри, похоже, чем-то сильно увлечена.

- О Боже! - воскликнула мисс Уинвуд с недобрым предчувствием. - Только бы она не совершила чего-нибудь шокирующего!

Один лишь взгляд, брошенный ею на мистера Эрона, заставил ее воскликнуть:

- Эдвард, ты что-то слышал! Умоляю, немедленно скажи мне!

Мистер Эрон поспешил успокоить ее:

- Нет, ничего особенного, любовь моя. Просто, похоже, Горри унаследовала фатальное влечение к игре в карты. Но теперь играют почти все, ты ведь знаешь, - успокаивающе добавил он.

Но мисс Уинвуд не успокоилась, не развеял ее тревог и неожиданный визит миссис Молфри на следующей неделе.

Миссис Молфри остановилась в Бейзинстоке вместе со своей свекровью и нанесла с утра пораньше визит своим кузинам. Она была более откровенной в своих высказываниях, чем мистер Эрон. Она уселась в кресло лицом к леди Уинвуд, и, как потом говорила Шарлот, их maman не упала без чувств в очередной раз лишь благодаря собственным усилиям, а отнюдь не от сочувствия, проявленного гостьей.

Было совершенно очевидно, что миссис Молфри явилась не с благотворительными целями. Шарлот лишь заметила:

- На искренность кузины рассчитывать не приходится, хоть она и пыталась опекать Горри. И я не обвиняю Горри, что она пренебрегает вниманием Терезии, но и не оправдываю ее за те выходки, которые она себе позволяет.

Горри, казалось, становилась объектом разговоров всего города. Узнав об этом, леди Уинвуд с удовольствием вспомнила дни, когда сама была в центре всеобщего внимания.

- Вот именно - в центре! - подхватила миссис Молфри. - Но если вы, дорогая тетя, были в центре внимания благодаря красоте, то Горри попадает в центр совсем по другой причине!

- Мы считаем Горри достаточно хорошенькой, - отозвалась Элизабет.

- Ты пристрастна, дорогая, как и я, впрочем. Лично я считаю поступки Горри ребячеством, не более.

- Мы знаем, - сказала Шарлот, очень прямо сидя на стуле и глядя перед собой, - что Горри ребячлива, но, как бы то ни было, поведение члена семьи Уинвуд не может служить предметом обсуждения, а уж тем более осуждения.

Смущенная тоном Шарлот, миссис Молфри молча теребила свой ридикюль, затем, помолчав, сказала с легким смешком:

- О, конечно, моя дорогая! Но я своими глазами видела, как Горри сняла с запястья один из своих браслетов из жемчуга на картежной вечеринке у леди Dоллэби и бросила его на стол как ставку, поскольку все свои деньги она проиграла. Можете себе представить: мужчины ее поддержали, ставя против браслета кольца, булавки и всякую всячину.

- Возможно, это было неумно со стороны Горри, - сказала Элизабет. - Но я думаю, что не такая уж это трагедия.

- Я вынуждена заявить, - заметила Шарлот, - что у меня азартные игры вызывают отвращение.

Леди Уинвуд неожиданно встрепенулась:

- Азартные игры всегда были в почете в роду Уинвудов. Ваш отец играл во что угодно и когда угодно. Да и я сама, если позволяет здоровье, не прочь посидеть за картами. Помню, в Ханнесбери мы играли в серебряного фараона с принцессой. И я удивляюсь тебе, Шарлот, - игра сейчас в моде. Другое дело, что мы все ужасно невезучие. Горация проиграла браслет?

- Ну, что касается этого, - неохотно ответила миссис Молфри, - то до конца дело не дошло: в комнату вошел Рул. Элизабет быстро посмотрела на нее.

- Да? Он ее остановил?

- Нет, - произнесла миссис Молфри недовольно. - Едва ли. Он, как обычно, тихим голосом сказал, что сумму за такую безделицу трудно будет назначить, взял браслет и надел на запястье Горации, а затем бросил на стол горсть монет. Я не стала ждать, что будет дальше.

- О, как замечательно он поступил! - воскликнула Элизабет. Щеки ее горели.

- Разумеется, лорд Рул спас положение, - заключила Шарлот. - Но, если это все, что хотела ты нам сообщить о поведении Горации, моя дорогая Терезия, должна признаться, ты зря потратила время.

- Не думай, что я просто сплетница, Шарлот! - взмолилась ее кузина. - И это еще не все. У меня есть достоверные сведения о том, что она имела наглость на спор проехаться в двуколке молодого Дэшвуда прямо под окнами миссис Уайт!

Несомненно, публика находит ее проделки чрезвычайно увлекательными, но спрашиваю я вас: достойно ли это поведение титула графини Рул?

- Если оно достойно Уинвудов, - высокомерно сказала Шарлот, - то, безусловно, достойно и Дрелинкортов!

Такой убийственный ответ вывел миссис Молфри из равновесия, и она не знала, что сказать, и вскоре уехала, пребывая в самом дурном расположении духа.

После ее ухода осталось ощущение неловкости, которое в конце концов переросло в предположение, осторожно высказанное Элизабет, что леди Уинвуд следует подумать о возвращении на Саут-стрит.