и прочую одежду, он держал в руках. Выражение его лица было столь страдальческим, что я сочувственно похлопал его по плечу.

— Ну что, любезный д'Артаньян, ваша вдовушка оказалась не менее горяча, чем моя?

— Не то слово, шевалье, не то слово, — он ловко облачался в одежду, встревожено оглядываясь через плечо. — Она меня вымотала так, что теперь минимум неделю я буду смотреть на женщин исключительно платонически. Всю ночь без перерыва! Сейчас вроде задремала, я и удалился, не прощаясь… Но надо поспешить, мой друг!

— Боитесь, что проснется?

— Опасаюсь!

— Вы помните о нашем договоре?

— Конечно, через два дня мы едем в Гавр. Пока же попрощаюсь с вами до вечера, у меня кое-какие планы на день.

Мы раскланялись с д'Артаньяном и, выйдя из дома, разошлись в разные стороны. Первым делом я вернулся к папаше Джозефу и прихватил из тайника часть денег, потом с удовольствием позавтракал внизу. Молодой организм требовал усиленного питания.

Пока я ел, явился цирюльник и за полчаса привел меня в порядок: помыл голову, подстриг, побрил, подровнял усы и бороду. В общем, сделал меня похожим на человека. Теперь бы еще к портному заглянуть, да заказать пару вещей — обновить гардероб, и было бы вообще замечательно.

Щедро рассчитавшись с цирюльником, я намеревался было подняться наверх, как вдруг услышал громкие крики папаши Джозефа.

— Кому сказал, убирайтесь отсюда, маленькие дерьмоеды, пока я вас санной тряпкой не погнал!

В ответ звонкий мальчишеский голос с весьма дерзкими дворовыми интонациями произнес:

— Повежливее разговаривай, папаша, а то подожжем ночью эту халупу, сгорит дотла, и бревна не останется. Нас пригласил шевалье!

У Джозефа от возмущения дыхание перехватило:

— Ах, ты ж, гаденыш! Ну, я тебя сейчас!..

Пришлось срочно вмешаться. Причем, этим я скорее спас папашу от рук малолетних хулиганов, чем наоборот.

— Это ко мне, пропустить!

Вчерашний мой знакомец Тибо и его друг, такой же мелкий и шустрый парнишка, важно прошли через зал и встали на некотором расстоянии от меня, видно, все же не до конца доверяя. Это и правильно.

— Вы звали, мы пришли, — независимо сказал Тибо и сплюнул на пол. Грязнее от этого вокруг не стало. — Моего приятеля зовут Хорек. Что нужно делать и сколько заплатите?

Уважаю конкретных людей. С ними всегда проще вести дела, чем с болтунами. А тут сразу видно: несмотря на юный возраст передо мной, пусть мелкие, но чисто реальные пацаны — все, как я привык в «святые девяностые».

— Значит так, парни, задача перед вами следующая: как я уже говорил, вы должны будете следить за одним домом, и как только там появятся хозяева, сразу же сообщить об этом мне. Платить буду ливр в день на двоих. За хорошую информацию — премия! Как только эта работа закончится, будет новое задание. Вопросы?

Оклад я им положил не чрезмерный, но и не маленький. Примерно столько в день получал жалования мушкетер Его Величества, но их деньгами в принципе не баловали, дворяне и так считались обеспеченными людьми. И плевать, что некоторые буквально голодали и носили дырявые сапоги.

— Мы согласны, — пацаны переглянулись. — Назовите адрес и опишите хозяина дома…

Я не ошибся в них, возможность заработать честно — это всегда шанс на светлое будущее, а оказать любезность дворянину — как вытянуть счастливый билет, всяко лучше воровства на рынке.

Адрес городского дома барона де Пьемона я уточнил у Перпонше еще по дороге в Париж, и теперь сообщил его Тибо. Он серьезно кивнул, и я знал, что адрес он запомнил намертво. Словесный портрет барона тоже не занял много времени. На всякий случай я описал еще и де Нуаре, наказав пацанам опасаться этого человека, как самого дьявола.

Теперь можно было не сомневаться, что как только заговорщики сунутся в Париж, я узнаю об этом одним из первых. Сначала у меня мелькнула мысль выставить одного из моих соглядатаев у Люксембургского дворца, но потом я передумал, вспомнил, что Рошфор нашел меня именно там.

Городской адрес герцогини де Шеврез я не знал, поэтому не мог поставить дозор и у ее жилища.

Так что мне оставался единственный и самый разумный вариант — следить за домом барона де Пьемона. Что бы ни решили заговорщики, барон и его люди появятся в городе первыми и загодя — разведать текущую обстановку. А за ними уже подтянутся Гастон и его мамаша.

Тибо и Хорек задачу уяснили и тут же отправились нести первую вахту, у меня же имелось одно незаконченное дело, которое я хотел решить как можно скорее. Не люблю быть должным.

Сначала я наведался в коллегию адвокатов города Парижа и, заплатив некоторую сумму, получил все вводные данные об одном из ее членов. Главное, что в этих данных имелся некий адрес на улице Турнон, куда я и поспешил наведаться.

Получилось, что я совершил изрядный крюк, улица Турнон находилась в непосредственной близости от Люксембургского дворца, то есть в пяти минутах ходьбы от жилища д'Артаньяна. Но, несмотря на величественное соседство, нужный мне дом выглядел ничуть не лучше, чем таверна папаши Джозефа. Ветхое фахверковое строение, едва не разваливающееся на глазах. Мне пришлось долго стучаться в оббитую железом дверь, прежде чем кто-то изнутри соизволил отворить маленькое переговорное оконце.

— Вы что-то хотели, сударь? — судя по голосу, с той стороны двери стоял старый дед. Он с трудом произнес фразу, а в конце закашлялся так, что пришлось ждать не меньше минуты, прежде чем он пришел в себя.

— Я ищу мэтра Жоли, у меня к нему дело. Мне сказали, он проживает в этом доме.

Оконце с громким стуком захлопнулось, зато с неимоверным скрипом отворилась дверь, за которой, и правда, стоял сморщенный, как гриб, старик, чем-то смутно похожий на Луи де Фюнеса.

— Этот молодой человек арендует у меня комнату на верхнем этаже, — сообщил дед, слегка оживившись. — Скромен, трудолюбив, усидчив. Если вы намереваетесь нанять его для ведения какого-либо дела, крайне рекомендую. Очень умный и положительный молодой человек!

— Много он вам должен? — я правильно понял этот хвалебный поток. Как видно, после моего бегства из здания суда, дела у мэтра Жоли шли из рук вон плохо.

— Двадцать ливров, ваша светлость! Но я бы никогда не посмел торопить его с оплатой, если бы не собственное крайне бедственное положение…

— Вот деньги, и десять ливров сверху. Отныне не