крови, застрявшими в бороздках узора, отдаленно напоминающего восьмилучевое солнце Вейсланда. Ватная тишина леса стала угрожающей. Шпатц тряхнул головой. Может это просто мелкий хищник пообедал на удобном столе пойманным кроликом, а он уже нарисовал в голове мрачную картину людей с факелами, скрывающих лица капюшонами, и распятую на пне исполинского дерева несчастную жертву, чьи крики глушит безжалостная тишина Заубервальда.

Шпатц еще раз осмотрел поляну, но больше ничего, достойного внимания, ему на глаза не попалось. Зато он обнаружил, что тропа, по которой они сюда пришли, продолжается с другой стороны поляны. Он поднырнул под хвойную лапу, стараясь не задевать смолистые ветки, чтобы не испортить окончательно свой светло-серый плащ, и двинулся дальше. Тропа извивалась среди толстенных стволов, покрытых причудливым узором лишайников, валунов, заросших мхом разных оттенков, изредка ее перегораживали низкие ветви елей. «Интересно, — подумал Шпатц. — Почему одни елки растут подобно шатрам, и под их ветвями можно найти надежный ночлег, а другие тянутся голым стволом ввысь, и раскидывают лапы настолько высоко от земли, что даже допрыгнуть до них не получится?» Почему-то представил, как задает этот вопрос своему школьному учителю герру Фитенгофу, усмехнулся и даже замурлыкал под нос шутливую песенку, которую они разучивали на уроке пения. Все-таки, он скучал по прогулкам по лесу. А уж Заубервельд был не просто лесом, это прямо-таки древняя твердыня, кажется, что если вдруг человечество исчезнет из-за бесконечных войн и эпидемий, то с этим лесом ничего не случится — равнодушные исполины будут все так же стоять на своих местах, загадочные и молчаливые великаны...

— Хальт, — тихо сказал телохранитель и коснулся плеча Шпатца. Тот остановился. Дальше по тропе отчетливо звучали человеческие голоса. Похоже, им навстречу кто-то двигался, не особенно скрываясь. Из-за поворота показались две фигуры. Первый мужчина шел, не глядя под ноги, обернувшись ко второму и что-то ему рассказывал. Заметив Шпатца, резко остановился. Рука его машинально дернулась к ремню на плече, потом он подслеповато прищурился и расслабился.

— Гулять изволите, герр незнакомец? — спросил он, с вызовом выпрямляя спину.

— Бать, это же инспектор, они вчера на люфтшиффе прилетели... — пробормотал из-за плеча второй. Теперь Шпатц смог рассмотреть обоих. Они были одеты в брезентовые штаны и куртки с капюшонами. На ногах — высокие брезентовые сапоги. Первый был уже в возрасте, борода и волосы почти полностью седые, хотя до старика ему, пожалуй, было еще далеко. Второй — молодой, безбородый, давно нестриженные рыжие кудри буйной шапкой обрамляли круглое лицо.

— То-то я смотрю одежда у него неподходящая для леса, — старший заложил большие пальцы рук за ремень, совсем как телохранитель недавно. Хотя сложением он громиле Кальенкорбла уступал раза в полтора.

— Доброе утро, уважаемые, — Шпатц вежливо кивнул. — Я Шпатц штамм Фогельзанг. Удивительный лес у вас тут.

— Ого, вервант! — громким шепотом проговорил младший. Старший ткнул его локтем.

— А я Иво Ингваз, — сказал он. — А это мой сын Клос.

— Вы охотник, герр Ингваз? — спросил Шпатц.

— А этот за спиной у тебя кто?

— Охранник, герр Ингваз, — Шпатц развел руками. — Я все-таки официальное лицо, мне не полагается в одиночку ходить.

— Ааа... ну это ясно, это понятно, — Иво сменил позу на менее агрессивную. Но на вопрос о роде занятий ничего не ответил. Повисло неловкое молчание. Шпатц пытался сообразить, о чем бы спросить местного жителя. Про пень с бороздками в километре отсюда? Про Герра Гроссмана, который вчера бродил по площади? Или про убийства рабочих с флюгплаца? Наверняка, они могут рассказать много интересного, если их разговорить...

— А вы не боитесь, герр вервант, что вас медведь задерет? — спросил Иво.

— Так нет же здесь медведей, последнего пять лет назад Курзе завалил... — встрял в разговор рыжий Клос. — разве что, приблудный какой...

— А то приблудный медведь добрее местного, — буркнул Иво. — Или волки какие-нибудь опять же...

— Волки только к зиме приходят, — Клос во все глаза пялился на Шпатца. Пожалуй, он младше, чем показалось сначала. Жениться ему еще точно рановато, просто ростом вытянулся выше отца.

— Думаете, рабочих медведь задрал? — спросил Шпатц.

— Каких еще рабочих? — быстро спросил Иво, глаза его стрельнули в сторону сына.

— С флюгплаца, бать, ты же сам мне говорил... — Клос ойкнул и замолчал.

— Ну вы гуляйте дальше, герр вервант, а нам работать пора, мы сюда не прохлаждаться пришли, — Иво толкнул сына с тропинки куда-то в сторону. Тот, кажется, сообразил, что сболтнул лишнего, так что без вопросов продрался через колючие лапы и скрылся из вида. Было слышно только, как под его сапогами трещат сухие веточки. — Вот туда дальше по тропинке пойдете, будет дорога, по ней свернете налево, вернетесь в Шриенхоф. Вам долго здесь гулять нельзя, герр вервант, ботиночки испортите!

Шпатц опустил глаза на носки своих кожаных ботинок. Да уж, неподходящая обувь для лесной прогулки. Раздался треск, и на месте, где стоял Иво, остались только качающеся лапы могучей ели. Через несколько мгновений звук удаляющихся шагов поглотила тишина Заубервальда.

Крамм отодвинул от себя опустевшую тарелку и откинулся на спинку стула.

— Герр Шпатц, по твоей милости я вынужден был съесть второй завтрак, — возмущенный тон анвальта никак не сочетался с его довольным лицом.

— Должен же кто-то радовать герра Блазе, — Шпатц кивнул в сторону стойки. Блазе выглядел немного расстроенным. Шпатц опять отказался от десерта, которым он гордился, кажется, больше, чем всеми остальными блюдами своей кухни вместе взятыми.

— Я, кстати, потолковал с несколькими местными жителями насчет вчерашнего, — Крамм понизил голос, чтобы не посвящать сидящую в другом углу семейную пару в подробности их разговора. — Во-первых, само по себе появление Герра Гроссмана в городе никого не удивило. Немного напугало, как традиционно плохая примета, но судя по их словам, является эта страшила не впервые. Во-вторых, чтобы узнать что-то путнее, нам придется напроситься в местную рюмочную. Там собираются серьезные мужики, и после настоек становятся более разговорчивыми, чем после десерта. Но вообще, если хочешь знать мое мнение, это дичайшая глухомань. Твой Кальтенкорбл не смог бы найти больший медвежий угол, даже если бы захотел.

— Думаю, тут дело во фрау Бригит, — Шпатц взял с жаровни чайник и подлил в свою кружку горячей воды. — Когда она узнала, что я собираюсь покинуть Пелльниц,