– Кто хочет сыграть в прятки? – спросила Лог с грудным смешком. От нее это невинное предложение прозвучало почему-то довольно коварно.

– Конечно, давай, – согласился я, не зная, что Лог играет только в лепреконскую версию пряток, а в ней есть свои подвохи.

Водить назначили Дермота Лэлли, и он принялся считать до трех тысяч (таковы правила лепреконов), а Лог схватила меня за руку, и мы побежали. Увидев на дороге лису и решив, что это сержант О’Брайен, я подумал, что всех нас тут же и накроют, но лиса была самой обыкновенной. Лог, посоветовавшись с ней, повела нас вверх по течению, чтобы сбить запах. Бежать нам нужно было три километра. Потом Лог сделала наши точные копии в натуральную величину из соломы и палок и пометила их лисьей мочой, которую любезно позаимствовала у лисы, чтобы сбить со следа тех, кто пойдет нас искать. Когда мы оказались на берегу, она показала мне, как стать невидимым с помощью грязи и листьев, и мы вымазались настолько, что видны были только глаза. Потом обвалялись в листве, закрыли глаза и свернулись клубком на берегу.

Прошло двенадцать часов. Ни Дермот, ни Тим-Медведь нас так и не нашли. Лог смеялась, не переставая, а это значило, что мы выиграли. В самом деле?

Нос у меня был забит грязью, а ног я вообще не чувствовал. Когда тем утром я вернулся в Коллинз-хаус, даже яичница по-мексикански показалась мне восхитительной.

Самым сложным предметом оказалась свистулька для начинающих. Инструктором здесь, похоже, был кто-то из братьев Клэнси или его точная копия. Или даже Спайдер Стэйси из “The Poques”. Шляпа у него была очень интересная, и я точно где-то его видел. К сожалению, перед первым занятием я неудачно упал со скользкой стены и потянул мышцы шеи, поэтому имени его так и не узнал. Любые вопросы на занятии этого преподавателя можно было задавать только с помощью свистульки, и я не мог спросить имя инструктора, потому что для начинающего вопрос был слишком сложным. Сейчас, спустя столько времени, спрашивать, как его зовут, было бы неудобно для нас обоих. Когда мы встречались в коридорах, я просто говорил: «Привет», он произносил то же самое в ответ, и этот остроумный выход из ситуации казался нам вполне достаточным. В любом случае, кем бы он ни был, свистел он что надо. Я понял это только сейчас.

Двенадцатая неделя обучения была посвящена экзаменам, которые мы сдаем сразу перед Новым годом у малого народца[23].

На занятиях по свистульке для начинающих мы должны были свистом задавать вопросы или целые фразы, которые в случайном порядке вытаскивали из шляпы инструктора. Имя его мне так и не удалось узнать. То, что должен был сыграть я, звучало так: «Отпустите меня. Если я не явлюсь в течение часа, за мной придут другие люди». Слишком длинное предложение, особенно если вы, как и я, почти не тренировались. Вообще это несправедливо, потому что другим стажерам типа всеобщего любимца и красавчика Дермота Лэлли досталось «Доброе утро» всего из трех нот.

Сама идея необходимости воспользоваться этой фразой в Андерног меня слегка беспокоила. Кто знает, что там под землей вообще происходит. Судя по результатам теста, на самом деле я сыграл: «Держитесь за мою ногу. Я собираюсь напугать мэра».

Йоджи Хансра экзамен вообще не проводила, и это было самой удивительной выходкой и отличным примером ее методов обучения. Если кто-нибудь задавал вопрос Йоджи, когда нас будут тестировать, она отвечала: «Когда вы меньше всего ожидаете».

Тим-Медведь отсутствовал целую неделю во время экзаменов. На мои расспросы окружающих о том, где он, все пожимали плечами, что лишний раз подтверждало мою теорию: Тим не стажер, а обычный медведь, который приходит в Коллинз-хаус погреться у печки. Ни сержант О’Брайен, ни капитан де Валера, казалось, не знали ни о каком стажере-медведе, и это опять же говорило в пользу моей гипотезы. Я спросил об этом Лог, потому что они с Тимом вроде как были близки, но она лишь глупо хихикнула – все-таки она двинутая.

Выпускной представлял собой событие, длящееся целые сутки в доме под названием «Пыточный Вторник». Стажерам не дают спать и испытывают суровыми тестами под руководством сержанта О’Брайен. К счастью, когда пришла моя очередь, она приняла форму козы – чуть ли не самую дружелюбную из ее перевоплощений. Она немного пожевала мой комбинезон, но в целом я хорошо сдал экзамены, выйдя из свиного лабиринта и взобравшись по скользкой стене за рекордно короткое время.

Удивительно, но Лог наконец сдала все с пятой попытки. Когда она узнала, что станет кадетом, то обвила меня своими ручищами и в голос зарыдала. Редкий момент нежности от обычно суровой Лог Макдугалл.

– Хотела бы я, чтобы меня сейчас увидели мои крошечные папенька с маменькой, – всхлипывала счастливая Лог, пока слезы текли по сломанному зигзагу ее носа и сбегали с лица в сторону, куда он указывал.

– Ну, пока здесь только я и очень горжусь тобой, – заботливо произнес я, сжимая ее и покачивая в объятиях, пока в глазах не зажглись звезды, а потом в них и вовсе потемнело. Это Лог случайно стиснула меня чуть ли не до комы. С ней бывает.

Нас послали забрать новую униформу из отдела оружия и снаряжения у бледного Гэри и тролля Дэна. Дэна тогда забрали, но через какое-то время он досрочно вышел на свободу.[24]

Форма кадета состоит из твидовой куртки оливкового цвета, черных бриджей и защитных щитков до колена. На куртке в районе плеча нашита толстая кожаная заплатка, защищающая плечо, когда вынимаешь и вставляешь шилейлу. В экипировку также входит пояс с дополнительными кармашками для блокнота и трех фляжек с боевым виски – кадеты всегда обязаны иметь его при себе для лепреконов. По желанию можно выбрать берет, который лично мне очень приглянулся. Вместе с дополнительным поясом вся форма стоила 280 евро, но вдобавок к ней шли совершенно жуткие носки, постоянно сползавшие вниз. Носить все это было приятно, и особенно хорошо новая форма смотрелась на Дермоте Лэлли, потому что его белая повязка на глаз идеально дополняла костюм. С чего-то вдруг в его вариант экипировки входил шарф, который не разрешали, да его и не было в наличии. Загадочно и досадно, потому что шарф был отличный.