Нора кивнула.

— Я слышала, что она прикупила новых средств. Господи, мне и самой надо бы наведаться к ней.

Если миссис Хоган в своем фартуке и немилосердно стоптанных туфлях считает вправе высказываться о прическе Норы, то и у Норы нет причин, чтобы воздержаться от ответа.

— Что ж, вы знаете, где ее найти, — сухо сказала она, глядя на волосы миссис Хоган с очевидным намеком, что обиходить их не помешает. Миссис Хоган понадобилась секунда для осознания, что, возможно, ее оскорбили.

Эта встреча придала Норе смелости. Может, она и допустила ошибку, но в будущем не станет действовать с оглядкой на кого-либо. Интересно, а в прошлом она делала нечто подобное, действовала по наитию, не думая о последствиях? Она припомнила, как до замужества шла однажды с работы в обед и обнаружила у дверей “Акционеров Уорренса” на спуске Касл-Хилл стопку старых книг. Роясь в них, нашла томик Браунинга, и там было стихотворение, которое она любила в школе. Нора листала книжку, когда к ней присоединилась старая миссис Карти с Борин-хилл. Вдвоем они взглянули на цену, написанную карандашом на обороте обложки. Слишком высокая, да и в любом случае у Норы не было денег. Они двинулись дальше по Фрайери-плейс, потом вверх по Фрайери-Хилл. Прощаясь на вершине холма, миссис Карти вынула из-под пальто книгу и протянула Норе.

— Никто ее не хватится, — сказала она. — Но никому не рассказывай, откуда она взялась.

Вот и сейчас, шагая по улицам с новой прической, Нора чувствовала примерно то же, что чувствовала, когда возвращалась в тот день домой, пряча сборник стихотворений Браунинга. С ощущением, что вот-вот кто-то выведет ее на чистую воду.

Дома она быстро поставила вариться картошку, откупорила банку горошка и положила на сковороду три бараньи отбивные. Когда вернулись мальчики, картошка еще не сварилась. Нора сидела у себя наверху и крикнула, что обед чуть задерживается. Глядя в зеркало туалетного столика, она пыталась понять, можно ли сделать что-то с волосами, придать им более обычный вид. Жаль, что она не запретила Берни поливать ее лаком, липким и с приторным запахом.

Увидев ее, мальчики мигом притихли. Донал отвернулся, а Конор подошел к ней. Потянувшись, он дотронулся до волос.

— Жесткие, — сказал он. — Где ты их взяла?

— Сходила с утра в парикмахерскую, — ответила Нора. — Нравится?

— А что внизу?

— Внизу?

— Под этой штукой на голове

— На голове у меня волосы.

— У тебя свидание?

Нора поймала быстрый взгляд Донала, который тут же снова отвернулся.

* * *

Нора не знала, в чем идти к Гибни. Если одеться в лучшее, то может показаться, будто работа ей не нужна и она к ним пришла как равная, со светским визитом. Но и в старье одеваться нельзя. Похоже, проблема одежды — вечная. Если она вернется в контору, все будут видеть в ней подругу Уильяма и Пегги Гибни. Там еще работают люди, которых она знала в те давние годы, но потом потеряла с ними связь. Наверняка они невзлюбят ее или будут испытывать неловкость в ее обществе.

Решив поехать на автомобиле и припарковаться у вокзала — тогда никто по дороге не будет комментировать ее волосы, — Нора немного успокоилась. Перерыв весь шкаф, она выбрала серый костюм и темно-синюю блузку. Туфли наденет лучшие. Она не знала, что собираются сказать ей Гибни и предложат ли место. За чаем вряд ли пойдет разговор про оклад. Но что бы ни было у них на уме, она не хочет являться к ним с видом нуждающейся.

Дверь открыла миссис Уилан, которая проводила ее в большую гостиную, что находилась справа от коридора. Комната была набита темной мебелью и старыми картинами. Хотя на улице еще стоял день, в помещении сгустились сумерки: высокое, узкое окно пропускало мало света.

Пегги Гибни поднялась из кресла. Наброшенная на плечи вязаная кофта соскользнула, и миссис Уилан поспешила вернуть ее на место. Пегги Гибни не выразила признательности, будто этот жест был естественной частью служения ей как женщине королевской крови. Она показала Норе на кресло напротив и обратилась к миссис Уилан:

— Мэгги, будь добра, позвони в контору и сообщи мистеру Гибни, что миссис Вебстер прибыла.

Нора вспомнила, что много лет назад Пегги, забеременев, еще не была замужем за Уильямом и его родители ее вовсе не одобрили. Однажды Нора тихонько сидела в приемной и услышала, как старый мистер Гибни говорил Уильяму, что Пегги следует уехать в Англию, родить ребенка там и подыскать ему пристанище. Уильям вышел из кабинета, и Нора предположила, что он пошел разыскать Пегги и все это передать ей. Но вместо этого он женился на Пегги, и та родила младенца в частной клинике, а родители Уильяма мало-помалу привыкли к ней и привязались к малышу. Теперь же Пегги сидит в этом доме и разговаривает так, будто в жизни не попадала в сомнительное положение.

В голосе Пегги не было и следа от прежних беспечных интонаций. Говорила она деловито, почти отрывисто.

— А, да, — сказала она, — жизнь стала до того дорогая, а налоги так высоки, что не представляю, как многие выживают.

Осведомившись о ее братьях и сестрах, Нора тотчас поняла, что совершила ошибку.

— У них все в полном порядке, Нора, в полном порядке, — надменно ответила Пегги. — Каждый из нас живет своей жизнью.

Нора приняла к сведению, что, похоже, в эту гостиную родственников Пегги не приглашают. Однако стоило ей осведомиться о детях, как лицо Пегги просветлело.

— Вы знаете, Уильям хотел, чтобы каждый из них до возвращения домой получил квалификацию, чтобы начать работать в фирме, уже обладая опытом. — Она выделила последнее слово. — Так что Уильям-младший — дипломированный бухгалтер, Томас — специалист по научной организации труда, а Элизабет закончила курс коммерции в одном из лучших дублинских колледжей. Так что они и сами теперь смогут прожить.

— Правда, Пегги? — не удержалась Нора.

Она вспомнила старую миссис Льюс с Милл-Паркроуд, которая вечно говорила лишь о своих отпрысках и их карьерах, неизменно заканчивая монолог тем, что мечтает, чтобы младшая, Кристина, обучилась на машинистку. В унылой атмосфере этой гостиной Нора с трудом сдержала смех. Пришлось постараться, чтобы сохранить лицо серьезным.

— Говорят, в городе все быстро меняется, — сказала Пегги. — Я редко выхожу, и при возможности, мы, знаете ли, стараемся уехать в Росслар. Там очень покойно, но у меня везде найдется немало дел.

Нора попробовала вспомнить, от кого слышала, что в доме Пегги полный день работает не только миссис Уилан, но и горничная.

— Но мне никак не заставить Уильяма взять полноценный отпуск. О, чересчур уж он беспокоится и о том и о сем. В Росслар-то ездит, да, но я это отпуском не считаю.

Вошедший Уильям показался Норе ниже, чем она помнила. Одет он был в костюм-тройку. Когда Уильям взял руку Норы, она спросила себя, помнит ли он, как обращался с ним отец, забравший его из школы в шестнадцать лет, годами плативший ему гроши и называвший перед всеми подряд “болваном”. Но отец давным-давно умер, фирма перешла к Уильяму, и, возможно, — так Нора предположила — все об этом забыли, все, кроме нее.