Борт разведывательного корабля «Виктория»

За облаками, средь холодного сияния звезд, неподвижно висел космический корабль. Точка геостационарной орбиты, расположенная прямо над материком, позволяла бортовым сканерам отслеживать события, происходящие далеко внизу. В отличие от киборгов, потерявших свою цель из-за густых шлейфов дыма и обилия нашпигованного в землю металла, сканеры «Виктории» отслеживали путь бегства Беат без каких-либо проблем.

Отто Шнайдер, лицо которого то и дело искажала гримаса боли, застыл в операторском кресле, наблюдая за перемещением алой точки. Соседние экраны транслировали обработанные компьютером видеоизображения.

Он отлично видел все, что творилось в долине.

Когда стилизованная компьютером фигурка Беат положила в сумку тридцатисантиметровый шар, только что протаранивший голову одного из киборгов, Шнайдер даже привстал в кресле, на секунду позабыв о мучивших его болях.

— Вот дерьмо… — восторженно прошептал он. — Она взяла его! Взяла!

Мысли полковника разрывались между жаждой мести и страстным желанием обладать вожделенным процессором. Он ничего не знал о том, что этот зародыш, которого только что подобрала Беат, не был аналогом Райвена. Для полковника этот невзрачный шар казался бесценным сокровищем, и он хотел иметь его во что бы то ни стало.

— Сэр, на дальних радарах появилось движение… — вдруг сообщил один из дежуривших у пультов управления операторов. — Скорее всего это патрульный корабль Людей Сферы.

— К дьяволу! Пусть делают что хотят, мы садимся на планету! Слышали?! рявкнул он на оторопевших от такого неожиданного приказа офицеров и пилотов. — Все по местам. Корабль приготовить к бою! Мы сядем туда, возьмем то, что нам нужно, и взлетим…

Спорить с полковником было бесполезно, да никто и не собирался этого делать. Риск получить ракету в борт при посадке или взлете был велик, но он оставался лишь вероятным риском, а Шнайдер вот он, сидит в кресле, и каждый из экипажа знал — он разговаривать не будет. Пока что их командир казался им угрозой более существенной, чем весь флот Сферы, вместе взятый.

По кораблю зазвучали резкие и неприятные сигналы предупреждения. Десятки постов и отсеков «Виктории» срочно готовились к экстренной посадке и одновременно — к бою.

— Сэр, сканеры показывают наличие в зоне посадки высокой энергетической активности.

— В чем это выражено? — откинувшись в кресле, осведомился Шнайдер.

— Подземные термальные всплески, блуждающие магнитные поля, скопления фантомных импульсов, — скороговоркой отчеканил оператор. — Сканеры обнаружили мощные узлы компьютерных сетей, расположенных под поверхностью.

— Передай полученные координаты командиру орудийно-ракетных комплексов. Пусть причешет эту вшивую планету против шерсти. Нам терять нечего… — с этими словами он щелкнул клавишей связи и добавил, склонившись к микрофону: — Джоэл, скорректируй киборгов. Пусть прекратят огонь на поражение. Я хочу получить эту сучку живой, мы с ней не закончили один интересный разговор.

— Да, сэр, я понял, — мгновенно отозвался интерком. — Я загоню ее на холм и буду держать в кольце.

— Вот и молодец. Действуй.

Через минуту предупреждающие сигналы смолкли. Огромный космический корабль, убрав все огни, словно мрачная тень начал медленно уходить из точки геостационарной орбиты.

Пухлый шар Деметры качнулся и поплыл навстречу его экранам.

Деметра. Окрестности бывшего Города людей.

Знойный полдень дрожал над материком Деметры зыбким маревом миражей. Нагретые солнцем камни в окружении горячего песка, из которого повсюду торчали не менее раскаленные куски металла, — таким был основной тип ландшафта в окрестностях бывшего Города людей.

Здесь полноценно хозяйничала Мать, она, по сути, и была — Город. Коричневато-серые стены, над которыми все еще царили руины зданий, уже забыли присутствие живых существ.

Чем он был — этот унылый, поеденный временем, покрытый шрамами от былых битв людей и инсектов прямоугольник чуть наклоненных стен, образующий цоколь погибшего в своем зародыше мегаполиса? Памятником человеческому регрессу? Напоминанием о бренности всего сущего? Или таинственной колыбелью, в которой прорастало зерно завтрашнего разума?

Ответ на этот вопрос могло дать только время.

Внезапно раскаленный песок у основания коричневато-серых стен зашевелился, потек струйками оползней, обозначая контур встающей на ребро круглой плиты. Гулко и протяжно взвыли моторы, вдвигая в образовавшееся отверстие сегмент подъемника, на котором неподвижно стоял пятиметровый робот.

Контуры машины разительно напоминали застывшего на чуть согнутых лапах, сложившего крылья и вытянувшего вперед голову-рубку ворона.

Это был Райвен.

Сегмент грузового лифта достиг края отверстия, в который все еще осыпался, стекая тонкими струйками, потревоженный песок, и остановился.

Ступоходы Райвена пришли в движение. Он выпрямился, повел из стороны в сторону своим вытянутым вперед корпусом, сканируя далекий горизонт, и сделал шаг вперед.

Песок с тихим шуршанием стек в продавленную трехпалым ступоходом яму, заполняя таинственный след.

Чуть раскачиваясь из стороны в сторону, Райвен сорвался с места и побежал туда, откуда знойный ветер нес запах гари, где у горизонта клубился дым и приглушенное эхо доносило отзвук далеких рокочущих взрывов.

Для истории Галактики наступал еще один ключевой эпизод, но никто из участников сегодняшних событий, включая и компьютерную Сеть Города, не задумывался над этим. Они любили, ненавидели, алкали, спасали свою жизнь, ничуть не задумываясь над тем, как их порывы и чувства отразятся на жизнях и судьбах миллионов других существ, большинство из которых еще не родились.

Развязка дня сегодняшнего лежала в не очень далеком, но очень спорном и туманном будущем.

Райвен бежал.

Сумасшедшая скорость обработки данных в его мозгу делала многозадачными мысленные процессы этого существа. Одна часть его сознания была прикована к далеким отсветам взрывов, а вторая, не в ущерб первой половине, мыслила о другом.

Он пытался понять, кто же он на самом деле — машина, человек, принявший облик механизма, или нечто совершенно иное?

Он пытался постичь самого себя, а заодно — и окружавший его мир, который не мог не измениться в свете новой информации.

Он был раньше. Он был кем-то другим, и его сегодняшнее сознание — это лишь слабый отпечаток той личности, которую хранила в себе безвозвратно погибшая в Сфере Дайсона биологическая составляющая…

Много веков назад там оборвалась его судьба.

К сожалению, он совершенно ничего не помнил об этом. Память хранила лишь несколько туманных клочков воспоминаний, и больше ничего.

Парадокс заключался в том, что Райвен не чувствовал никакой ущербности. Он был самим собой. Память о прошлой жизни, смутным призраком появившаяся на пороге сознания, порождала в нем жгучее любопытство, но никак не ощущение неполноценности.