иду, слышу несколько женских голосов, которые становятся все громче и громче, отдаваясь эхом в коридоре, по мере моего приближения к гостиной.

— Мне надоело это обсуждать, Джоан… — говорит женщина с карибским акцентом.

— Габби, я умоляю тебя…

Я иду за Уэстом в гостиную, окна которой выходят на Центральный парк, и первое, что замечаю — это открывающийся вид. Безусловно, такова была изначальная задумка и это нечто, стоящее внимания. Если бы не две пожилые женщины, находившиеся в разгаре жаркого спора, меня бы загипнотизировал этот вид.

— Я понимаю, что у тебя проблема, но мы договаривались о двух неделях. — Карибский акцент принадлежит чернокожей женщине с короткострижеными светлыми волосами и персиковой помадой на губах, в лиловой медицинской форме с более чем недовольным выражением лица. — Вы были в безвыходном положении, и я сделала все возможное, чтобы помочь вам. Джонсоны заключили соглашение, как только узнали о беременности, и я не собираюсь нарушать обязательства перед ними.

— Ты не можешь взять и просто бросить нас. Ты единственная, кому мы доверяем… — отвечает другая белая женщина: ей около шестидесяти, у нее короткие седые волосы, а в зеленых глазах острый, расчетливый взгляд. Нет никаких сомнений, что зеленоглазая очень похожа на Уэста.

— Позвоните в агентство, номер которого я отправила вам по почте, — говорит Габби, беря с дивана сумочку и перекидывая ее через плечо. — Может, они смогут помочь.

— Никто и близко не имеет такой квалификации как ты, — отвечает немного визгливо зеленоглазая, возможно, мать Уэста.

— Все будет хорошо, Джоан. Я обещаю.

Габби пожимает руку Джоан и проходит мимо нее.

— Пока, Габби. Спасибо тебе, — тихо добавляет Уэст, провожая ее взглядом.

Я с удивлением обнаруживаю, что Уэст говорит с кем-то с теплотой в голосе. Не думала, что он в принципе на это способен. У парня характер как у камня-питомца (Коллекционная игрушка, созданная в 1975 году. Она представляла собой обычный гладкий камень, была упакована в картонную коробку с отверстиями для дыхания и продавалась под видом домашнего питомца.). Сердечность не его конек. Еще одно не менее неожиданное открытие… он вроде как выглядит вполне обычно с ребенком на руках.

— Пока, детка. Удачи, — отвечает она с нежной улыбкой, адресованной Уэсту. И выходит в коридор.

Угрюмая женщина, которая, как я полагаю, является матерью Уэста, наблюдает, как уходит Габби. Затем проницательный взгляд ее зеленых глаз меняет направление. Она медленно поворачивает голову, пока не останавливает свой взор на мне. Каждая волосяная луковица на моем теле выпрямляется.

— Кто это?

— Райли Джеймс-младшая, — отвечает Уэст с присущим ему бесстрастным тоном.

Его мать корчит гримасу.

— Как странно.

Я мысленно съеживаюсь, шею покалывает. Людей сбивает с толку, когда они слышат «младшая». И слишком хлопотно объяснять им, что папа был абсолютно уверен, что у него будет мальчик, и не смог оправиться после того, как узнал, что у него дочка.

— Достаточно просто Райли Джеймс.

— Приятно познакомиться просто Райли Джеймс. Я конгрессвумен Уэст.

Ну и дела.

— Моя мать, — добавляет Уэст. Как будто это не очевидно. Мой в скором времени новый босс подходит ближе, покачивая ребенка. Она очень милая и явно утомлена, хотя плач перешел в тихое хныканье.

— Приятно с вами познакомиться, мэм.

Такого поворота я не ожидала. Его мать из тех людей, что суют нос не в свои дела, и к тому же политиканша. Шансы на то, что я справлюсь с задачей и уговорю его дать мне работу, теперь значительно уменьшились. Я подавлена, в соответствии с ситуацией плечи поникли.

— Почему ты здесь?

— Она мой новый помощник, — отвечает Уэст, как будто в этом нет ничего особенного.

В противоположность ему мое удивление невозможно сдержать.

— Правда?

— Действительно? — одновременно со мной спрашивает его мать.

— Ты хотела, чтобы я нанял помощницу. Вот и она.

Миссис Уэст корчит еще одну болезненную гримасу.

— Она слишком молода, разве нет?

— Она достаточно взрослая. — Он переключает внимание на меня. — Ты ведь поэтому здесь?

Да, но… Он что, даже не собирается проводить собеседование?

— Да, но… ты не собираешься провести собеседование?

— Спасения моей жизни вполне достаточно. И это да. Ага, не профессионально.

Я краснею до ушей.

— Да.

— Спасение твоей жизни? От чего? — спрашивает его мать.

Ну, он немного преувеличивает. Если бы я не вмешалась, самое большее, что он получил бы — еще парочку ударов по красивому личику, но я не собираюсь придираться. Мне нужна работа. Я получила ее, приложив минимум усилий и не умоляя, так что не намерена говорить что-либо, что поставит все под угрозу. Томми кое-чему научил меня: в половине случаев секрет жизненного успеха состоит в том, чтобы не вставлять самому себе палки в колеса.

Не обращая внимания на вопрос матери, Уэст подходит ко мне и протягивает ребенка.

— Возьми ее.

— Ох, я… — Слишком поздно. Он бросает ребенка мне на руки, не потрудившись повторить просьбу. Повезло, что я привыкла поднимать тяжести.

Малышка тут же, как щупальца осьминога, обвивает мою талию крошечными ножками (на удивление у нее сильная хватка) и кладет голову мне на плечо, ее шлем ударяет меня по подбородку.

Уэст устало вздыхает. Он смотрит на меня с непроницаемым выражением лица.

— Как ее зовут?

— Мэйси.

— Поздравляю с отцовством. Она красавица. — Она правда милейший ребенок.

— Она не моя, — говорит он.

Оу. Ни разу ни странно.

— Не твоя? — Наверно, это не очень хорошая идея обвинять новоиспеченного босса в краже ребенка, но чья она? — Тогда чей это ребенок?

— Илая.

— А Илай — это…

— Не здесь.

Этот мужчина — человеческое воплощение кубика Рубика: требует больших усилий, но не стоит потраченных затрат.

— Я не очень хорошо знаю детей, — вынуждена объяснить я. В случае, если у него есть еще какие-то идеи.

— Вероятно нет, но сейчас у нас не особо есть выбор, не так ли? — говорит его мама, снова встревая в разговор. Очень неприятная женщина. Что многое объясняет. Мне становится жаль ее сына.

И почему она предполагает, что я являюсь выбором? Ведь я не подписывалась на заботу о детях. Я подписывалась портить Зум-конференции, а не младенцев.

— Так… няня не вернется?

Уэст неспешно подходит к окну, из которого виден Центральный парк, а его мать бросает на меня полный презрения взгляд.

— Габби Уэлтерс — самый востребованный в городе специалист по уходу за детьми.

Теперь понятно, откуда у Уэста такая заносчивость.

— Извините. Специалист по уходу за детьми вернется?

Ее плечи опускаются, а выражение лица принимает обреченный вид. Блин. Это не сулит ничего хорошего.

— Нет. Она не вернется.

— Но придет кто-то другой, верно? — Я нервно перевожу взгляд