Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Бальдер, я... Очень рада видеть вас таким!
— Каким? — с усмешкой переспросил дворецкий и сунул газету в щель между стеной и кроватью. — При смерти? На последнем издыхании?
Ёрничает — значит, точно идёт на поправку.
Я пересекла палату, запоздало осознав, что про цветы-то совсем забыла, так к нему торопилась. Может, здесь и не принято приносить больным букеты, но могла бы и заглянуть в цветочную лавку.
— Обедаете вы тоже на последнем издыхании? — Улыбнувшись, опустилась в кресло возле кровати, единственное в этой палате.
Кровать здесь, к слову, тоже была одна, как и маленькая тумбочка рядом, и чахнущее растение на подоконнике. Занавеси были отдёрнуты, поэтому в окна просачивался тусклый свет медленно угасающего дня.
— По мере возможностей возвращаю себе силы, чтобы меня скорее отсюда выпустили. Представляю, что там дома без меня творится. Совсем небось распустились... — ворчливо пробормотал он и взялся за поднос, чтобы поставить его на тумбочку.
Я тут же привстала, забрала весьма тяжёлую ношу и под недоверчиво сощуренным взглядом больного (хотя пусть лучше будет — выздоравливающего) водрузила его тумбочку.
— Вы первая, кто меня навещает, — тихо произнёс Бальдер. Тихо и недоверчиво, словно не был уверен, это на самом деле я или лишь плод его воображения.
— Эндер вчера к вам заезжал, но вы спали.
Дворецкий кивнул, и в палате повисло молчание. Неловкое. Напрягающее. Не знаю, сколько оно длилось. Бальдер явно не спешил идти на контакт, а я не знала, что сказать. Как отблагодарить за спасение, за его жертву.
Наконец, устав от этой тишины, кашлянула и чуть слышно произнесла:
— Я задолжала вам слова благодарности. То, что вы сделали ради меня... Никогда не забуду. Бальдер, спасибо! Теперь я ваша должница.
Вскинув на меня взгляд, в котором читалось удивление и что-то ещё, что я не успела понять, он вкрадчиво поинтересовался:
— У меня к вам два вопроса, леди: с чего вы решили, что я это сделал ради вас, и как собираетесь расплачиваться?
И снова пауза. Хорошо, что я успела вернуться в кресло, иначе бы от удивления плюхнулась, где стояла.
Как я всё это представляла: Бальдер с довольным видом принимает благодарности, а я, сказав всё, что собиралась сказать, желаю ему скорейшего выздоровления и отчаливаю. И тут здрасьте! Расплачиваться!
— Извините, я вас не понимаю, — призналась честно.
А в ответ получила циничную такую усмешку:
— В отношении вас, леди Делагарди, могу сказать то же самое.
Ну вот и как к такому испытывать признательность?
— Вы весьма нелогичная женщина. Я бы добавил, что и недалёкая, но очень уж не хочется вас обижать.
Не хочется ему? Три ха-ха! Ещё несколько минут назад я искренне переживала за этого престарелого злюку, а сейчас сама, беря пример с искажённого, чем-нибудь бы его проткнула!
— И вместе с тем вы только и делаете, что меня обижаете. Говорите, что вам нужно! Последнее, чего мне хочется, — это быть в должницах у такого, как вы!
— Прямолинейного и искреннего?
— Невыносимого!
Последнее слово я едва не прорычала и уставилась на дворецкого требовательным взглядом.
— Хорошо, — он расслабленно улыбнулся. — Я озвучу свою цену, а точнее, своё желание. Если выполните его, мы будем в расчёте. Вот только мне мало верится, что справитесь.
— Вы меня плохо знаете! — Вздёрнув подбородок, с вызовом посмотрела на вымогателя.
А тот, немного помучив меня молчанием, неторопливо начал:
— Почему я считаю вас нелогичной? Вы то сбегаете от эйрэ, то добровольно к нему возвращаетесь.
Доброй волей, если уж на то пошло, в моём «возвращении» даже не пахло.
— До вашего бесславного побега...
— Вообще-то я не сбегала, а...
— Помню-помню, раскрывали в себе дар. — Бальдер тихонько хмыкнул. — Отличная версия для общества, но не для меня, леди. Не для того, кто все эти годы находился рядом с Эндером. Вы очень усложнили ему жизнь: сначала навязавшись ему в жёны, а после, когда он попытался сделать этот брак настоящим, вы, наоборот, делали всё возможное, чтобы сохранять дистанцию. Да и сейчас... Будто я не вижу, что вы только на людях играете во влюблённых, а в остальное время ведёте себя как чужие друг другу люди.
Потому что так и есть. Мы — чужие. Я знакома с этим драконом каких-то две недели.
— И вместе с тем чуть ли не мёдом растекаетесь перед своим любовником!
Если до этого Бальдер говорил спокойно, с ленивой иронией, то последние слова едва ли в меня не выплюнул.
— Это вы так злитесь из-за Вольмара? — осенило меня, и вместе с этим «осенением» по коже побежали мурашки.
Чтоб их... Вспомнила про этого кудрявого.
— Вот мы и подошли к моему желанию. — Машинально нашарив газету, Бальдер ударил ей по ладони. С таким видом, словно в этот момент представлял, как бьёт ею одну пустоголовую, в его представлении, леди. — Держитесь от этого человека подальше, Раннвей. Пусть не ради мужа, так ради себя. У его семьи дурная репутация, и сам он производит впечатление дурного человека. Держитесь ото всех мужчин подальше! Эндер — дракон, а не рогатое животное, каким вы его выставляете!
Нехилые такие обвинения. В измене. Интересно, Делагарди знал о шашнях Раннвей с Вольмаром? И если знал, то почему ничего не предпринял? А может, как раз и предпринял? Если Раннвей действительно ему навязали, если она действительно ему изменяла, то он вполне мог поспособствовать исчезновению проблемной жёнушки. А увидев меня на сцене бримнского театра, бросился заканчивать начатое. И только поняв, что я — не Раннвей, вместо расправы решил воспользоваться доверчивой иномирянкой.
А что? Очень даже логично. И тогда понятно, почему Раннвей его так боялась. Может, она и умерла из-за Делагарди...
— Раннвей, вы меня слышите?
Встрепенувшись, рассеянно посмотрела на Бальдера.
— С чего вы решили, что у меня в прошлом был с Родингером роман?
— Я не решил — я это знаю, — уверенно заявил дворецкий. — И, как уже сказал, не верю, что вы изменились. Не верю, что сможете противостоять обаянию этого мужчины. В вас нет стержня, Раннвей. И поверьте, это не попытка вас оскорбить, — он снова усмехнулся, с горечью и разочарованием. — Это констатация очевидного.
Не-попытка оскорбить увенчалась успехом. Я возмущённо вскочила. Как же достало, что все камни в огород Раннвей попадают точнехонько в
