— Тогда махнешь два раза кепкой. В общем, чем ценнее, тем больше маши.

Бугая, как любого деревенского, редко бывающего в городе, осенила неожиданная мысль. Он начальственно посмотрел на Хомута и повелительно произнес:

— А если из Алмазного Фонда будет что-нибудь, крути вообще не переставая.

— Договорились, — сказал Хомут и вытащил засаленный носовой платок, чтобы вытереть выступивший на лбу пот. Чистота платка, видно, его смутила, потому что, осмотрев его и с другой стороны, недовольный, он сунул его обратно в карман.

— Готов? — спросил Бугай трясущегося в нервной горячке товарища.

— Га-га-готов.

И вдруг Хомут преобразился. В его движениях появилась старческая неторопливость и даже сонливость. Он пересек дорогу перед носом резко затормозившего «Москвича». В его адрес понеслись бранные слова. Не прореагировав на них, он походкой хозяина солидного автомобиля подошел к джипу. Сесть в него было секундное дело. Хомут захлопнул за собой дверцу. Дальше потянулись томительные минуты ожидания.

— Что он сейчас делает? — шепотом спросил меня Данила, считая, что если я москвич, то должен знать все и про всех.

— Или ключ подбирает к замку зажигания, или моток проводов выдернул и ищет нужные.

— Там их штук десять, проводов разных, — врал я ему безбожно, — и только два от зажигания. Надо их быстро вычислить.

— Я бы в один момент их нашел, что он там копается? — Похоже было, что Данила переживает за Хомута.

И тут Хомут опустил боковое стекло и завел двигатель. Он снял с головы кепку и отрицательно покачал головой. «Брембранта» в машине не было. В это время из будки пропускного пункта вышел капитан милиции и торопливым шагом направился к джипу. Хомут его опередил. Он быстро вылез из машины, открыл крышку багажника и стал медленно вываливать на тротуар его содержимое. Железный человек. Мы видели, как у Бугая, стоявшего к нам вполоборота, со лба покатились капли пота, а от взмокшей рубахи пошел пар. Хомут, не обращая ни на кого внимания, выложил на асфальт канистру, арбуз, коробки с тортом, шампуры. Капитан, не глянув на него, прошел мимо.

— Уф, — как слон, выдохнул наблюдающий эту сцену Бугай.

Не успел капитан отойти на десять метров, как Хомут стал в обратном порядке складывать вещи в багажник. Операция угонщиков вступала в заключительную фазу. Сейчас джип угонят в отстойник заказчикам, и там же исчезнут коробки с белым порошком, что принес и уложил в машину Палыч. Когда Хомуту осталось положить обратно арбуз и торты, вдруг невдалеке раздался вой милицейской сирены. От неожиданности арбуз выпал из его рук. Этот эпизод обратил внимание пешеходов на Хомута. Железные нервы парня, натянутые до предела, не выдержали. Он захлопнул крышку багажника и стал быстро переходить улицу. Зря он поторопился, запаниковал, никому он не был нужен. Из будки пропускного пункта стали выскакивать люди в милицейской форме, растекаясь по улице; Один из них пробежал дальше мимо джипа, другой кинулся в противоположную сторону. Но Хомут этого не видел. Глаза у страха велики, туманом застилают реальную картину. Звуки сирены второго милицейского автомобиля неслись с другого конца улицы. Хомут подлетел к Бугаю:

— Ни Рембранта, ни алмазов, ничего в джипе нет!

А вой сирены был все ближе и ближе. С противоположной стороны улицы, дождавшись разрыва в транспортном потоке, вдруг через дорогу побежал по направлению к угонщикам капитан милиции. Бугай запаниковал раньше Хомута, у него оказались никудышные нервы.

— Обложили, — прохрипел он побелевшими губами и зашвырнул свой прибор в кусты. Данила еле успел пригнуть голову.

Взгляд Бугая на мгновение остановился на кустах, запоминая место, куда упал прибор, а ноги уже перешли на спринтерский бег. Хомут неплохо держался за ним на втором месте. Где они финишировали, мы не видели, но не близко отсюда. Пробежавший десяток метров капитан резко остановился посередине дороги, на разделительной полосе, и начал регулировать движение. Нам бежать было некуда и незачем. Я подо брал выброшенный прибор. На нем даже стекло не треснуло. А Данила зачарованно смотрел на противоположную сторону дороги, где рядом с джипом Хвата стояли пять коробок «Птичьего молока», брошенные Хомутом.

— Может быть, милиции сообщить про наркоту? — спросил я у него.

— С чего ты взял, что там наркотики? Хват всю жизнь любил сладкое. Помнишь, как привез торт — копию храма Василия Блаженного? Ну, заявишь ты, проверит милиция, а там торты и нет никакого порошка, — как ты объяснишь тогда, что у тебя уникальный прибор в руках и машина вскрыта? Замучаешься им рассказывать, откуда знаешь Хвата.

Мне показалось, что Данила совсем не верит в версию с наркотиками и ни в какую не хочет расставаться с таким замечательным аппаратом, даром нам доставшимся. Только что он собирается им открывать, вечером — калитку для козы?

Обложили, — прохрипел он побелевшими губами и зашвырнул свой прибор в кусты.

Капитан, вышедший на дорогу, остановил полностью движение, освобождая улицу для спецавтотранспорта. Впереди проехал с воющей сиреной милицейский «Форд», а следом за ним шли две черные правительственные машины.

— Кто это, президент? — Данила восторженно глядел на дорогу, впервые видя проезд правительственного кортежа.

— Нет, какая-то мелкая сошка, не больше вице-премьера.

— И они всегда так ездят?

— Как так? — не понял я.

— С воем?

— Почти.

— А куда он так спешил?

Я видел, что машина въехала на территорию нефтегазовой компании. А вчера именно про нее по телевизору показывали скандал с недобором налогов.

— Налоги вышибать, — авторитетно заявил я.

— В Москве так собирают налоги?

Я даже не знал, что на это ответить. Глупее вопроса я не слышал.

— Не потрясешь их вовремя, все деньги за границу перекачают.

— Хорошая у вице-премьера работа, вот бы к нему выбивальщиком устроиться, небось самому что-нибудь прилипнет, — размечтался мой приятель.

— Вышибальщиков без тебя хватает, сейчас отдельная служба создана, налоговая полиция называется.

Пока мы провожали взглядом правительственный кортеж, коробки с «Птичьим молоком» с асфальта исчезли.

— Данила, где «Птичье молоко»? — растерянно спросил я своего приятеля.

— Да вот же оно! — показал он на наши двадцать коробок.

Я протянул руку в сторону джипа. От машины торопливо отходил плохо одетый мужчина с пятью коробками торта «Птичье молоко», оставленными Хомутом на тротуаре. Мелкий воришка. Он перебежал дорогу и немного успокоился, потому что за ним не было слышно крика погони. Только он допустил одну ошибку, он пошел в нашу сторону. Мы с Данилой вышли из кустов и двинулись ему навстречу. Когда он поравнялся с нами, я схватил его за руку, а Данила вцепился в коробки: