Сэйтан задержался у двери спальни. Покрывала на постели выглядели довольно новыми — как и тяжелые портьеры, закрывавшие окна. Да, они наверняка были нужны бывшей Королеве, когда она отдыхала здесь в дневные часы.

В начале своей полужизни тела Хранителей сохраняли большинство способностей живых. Они нуждались в пище, хотя при этом пили кровь, как мертвые демоны, и могли спокойно находиться под лучами солнца, но все же предпочитали сумерки и ночь. Однако по мере того, как шли века, потребность в еде уменьшалась, и в конце концов им требовался только ярбарах, кровавое вино. Предпочтение Тьмы свету становилось насущной необходимостью, поскольку яркие лучи иссушали их силы и причиняли ужасную боль.

Он нашел Кассандру на кухне, где она напевала, не попадая ни в одну ноту, с бокалом в руке. Бесформенное одеяние землистого цвета было заляпано грязью. Длинные волосы, заплетенные в косу, теперь потускнели, из темно-медных превратившись в рыжие, словно припорошенные пылью, и были забраны паутинками. Когда женщина повернулась к двери, по-прежнему не подозревая о присутствии незваного гостя, неверный свет огня в камине разгладил большинство морщин на ее лице. Сэйтан знал, что они там были, поскольку выучил каждую черточку на портрете, висевшем в его личном кабинете. Разумеется, она состарилась со дня смерти, которая смертью не была.

Впрочем, так же, как он сам.

Сэйтан поднял обе завесы.

Бокал упал на пол и разлетелся на части.

— Практикуешься в, так сказать, каминном Ремесле, Кассандра? — мягко спросил он, пытаясь перебороть неприятные воспоминания о предательстве.

Она попятилась:

— Я должна была понять, что она расскажет тебе.

— Тут ты права. А еще тебе следовало знать, что я приду. — Он бросил плащ на деревянный стул и почувствовал всплеск мрачного веселья. Сэйтан, разумеется, заметил, что глаза женщины удивленно расширились, стоило ей заметить, как тяжело он опирается на трость. — Я уже стар, леди. И совершенно безвреден.

— Ты никогда таким не был, — резко отозвалась та.

— Верно, но, насколько я помню, ты ничуть не возражала против этого, пока я мог быть тебе полезен. — Повелитель Ада отвел взгляд, когда Кассандра ничего не ответила. — Неужели ты так сильно меня ненавидела?

Она потянулась к мужчине:

— Я никогда не ненавидела тебя, Сэйтан, я…

…боялась тебя.

Невысказанные слова повисли в воздухе между ними.

Кассандра заставила осколки бокала исчезнуть.

— Не хочешь ли вина? Ярбараха, боюсь, нет, зато у меня осталось вполне приличное красное.

Сэйтан опустился на стул рядом с сосновым столом.

— А почему ты не пьешь ярбарах?

Кассандра поставила на стол бутылку и два высоких бокала.

— Здесь его трудновато достать.

— Я пришлю тебе немного.

Первый бокал они выпили в молчании.

— Почему? — наконец спросил Сэйтан.

Кассандра теребила свой бокал.

— Королевы, носящие Черный Камень, встречаются редко и, как правило, оказываются разделены временем. Мне некому было помочь, когда я стала Ведьмой, не с кем было даже поговорить, никто не подготовил меня к неожиданным и резким переменам, которые произошли после того, как я принесла Жертву. — Она невесело рассмеялась. — Я и понятия не имела, что такое быть Ведьмой. Я не хотела, чтобы следующая за мной прошла через те же испытания.

— Могла бы сказать мне, что собираешься стать Хранительницей, вместо того чтобы фальсифицировать окончательную смерть.

— Чтобы ты остался рядом, в качестве верного консорта Королевы, которой таковой больше не нужен?

Сэйтан вновь наполнил бокалы.

— Я мог бы стать твоим другом. К тому же ты была вольна в любой момент приказать мне покинуть твой двор, если, конечно, желала именно этого.

— Приказать тебе покинуть мой двор? Тебе?! Ты же был… и остаешься… Сэйтаном, Князем Тьмы, Повелителем Ада. Никто не может приказывать тебе. Даже Ведьма.

Сэйтан пристально посмотрел на нее.

— Будь ты проклята, — горько произнес он.

Кассандра устало смахнула волосы, упавшие на лицо.

— Дело сделано, Сэйтан. Все это произошло много жизней тому назад. Теперь нужно подумать о ребенке.

Повелитель смотрел на огонь, полыхающий в очаге. Она имела право на свою собственную жизнь и, разумеется, не несла ответственности за его выбор… Но Кассандра не понимала — или не хотела понимать, — что эта дружба могла бы для него означать. Даже если бы Сэйтан ни разу не увидел ее вновь, одно сознание того, что она продолжает существовать, несколько усмирило бы воцарившуюся в душе пустоту. Разве он женился бы на Гекате, если бы не был так отчаянно одинок?

Кассандра переплела пальцы на ножке бокала.

— Ты уже видел ее?

Сэйтан вспомнил последствия той встречи и хмыкнул.

— Да, я ее видел.

— Она станет Ведьмой. Я уверена в этом.

— «Станет»? — Золотые глаза Сэйтана хищно сузились. — Что ты хочешь этим сказать? Почему «станет»? Мы точно говорим об одной и той же девочке? По имени Джанелль?

— Ну разумеется, мы говорим о Джанелль! — язвительно отозвалась Кассандра.

— Она не «станет Ведьмой», Кассандра. Она уже стала ею!

Женщина яростно покачала головой:

— Это невозможно! Ведьма всегда носит Черный Камень.

— Как и дочь моего духа, — тихо, слишком тихо отозвался Сэйтан.

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать смысл сказанного. И тогда Кассандра дрожащими руками поднесла бокал к губам и залпом осушила его.

— Отк-куда ты…

— Она показала мне Камни, которыми ее одарили. Полный набор неграненых «светлых» Камней — и, кстати, в тот вечер я впервые услышал, чтобы об Эбеново-сером Камне отзывались как о «светлом». И тринадцать неграненых Черных.

Лицо Кассандры посерело. Сэйтан нежно взял ее руки в свои — они были холодны как лед. Потрясение, отразившееся в глазах женщины, его немало обеспокоило. Именно она первой увидела этого ребенка в своей спутанной паутине. Именно она рассказала о нем Повелителю Ада. Неужели Кассандра увидела только приход Ведьмы, но так и не поняла, что именно грядет?

Сэйтан встал, набросил согревающее заклинание на свой плащ и закутал в него бывшую Ведьму, а затем подогрел вино в бокале язычком колдовского пламени. Когда Кассандра наконец перестала клацать зубами, он вернулся на свое место.

В ее изумрудно-зеленых глазах застыл вопрос, который она не могла задать вслух.

— Лорн, — тихо произнес Сэйтан. — Она получила Камни от Лорна.