Князь Борис Алексеевич Голицын, очень много сделавший для победы государя в его противостоянии с «самодержицей», к его чести не побоялся просить Петра о смягчении участи родственника. Но ему было сказано, что участь князя и так оказалась мягкой, в сравнении с теми провинностями, которые за ним числились.

Петр Алексеевич, тоже к его чести, не разгневался на просителя, и тот, без сомнения, получил бы новую высокую должность при дворе, однако на него ополчилась царица Наталья Кирилловна: ей было неприятно, что приближенным государя окажется родственник ненавистного Голицына, а тут он еще и посмел просить за Василия… В результате Бориса Алексеевича оставили в должности начальника одного из приказов.

6 октября 1689 года Москва огласилась звоном колоколов. Во главе огромного торжественного кортежа, состоявшего из бояр, стрельцов, потешных людей, государь Петр Алексеевич возвращался в свою столицу. Его встречали толпы людей. Недовольные правлением «самодержицы всея Руси», москвичи были искренне рады законному царю. При этом формально все равно оставалось два царя: Иоанн, о котором в официальных бумагах постоянно забывали иностранные дипломаты, никогда не бывал забыт Петром. На всех церковных праздниках и дворцовых церемониях его скорбный умом брат появлялся в парадном царском одеянии и по-прежнему вместе с Петром подписывал все государственные документы. Надо думать, отношения между братьями тоже оставались дружескими — Иоанн был недалеким, но добрым человеком, никому не делал зла, и никому не мешал.

Стоит ли описывать так подробно противостояние царевны и ее брата? Об этом уже немало написано и сказано, только акценты у разных историков расставляются по-разному. И по сей день многие из них сожалеют, что победа тогда не досталась Софье. Особенно забавно, когда Софью, откровенную приверженку Запада, поднимают на щит славянофилы…

Однако для нашей цели этот исторический момент весьма важен. Ведь если мы хотим обосновать возможность убийства, нужно выяснить все причины, которые могли к нему привести.

Итак, могло ли у кого-то в России возникнуть недовольство от воцарения Петра? Да, конечно, если рассматривать партию его противников. Но она была устранена, и спустя тридцать пять лет вряд ли вблизи царя мог оказаться кто-то из ее последователей. Народ, как видим, был недоволен Софьей и обрадовался Петру. Его приход к власти был абсолютно законным, законным изначально, поскольку он был избран народом при поддержке бояр и патриарха, и лишь потом возникшая смута привела к воцарению второго претендента, заведомо неспособного управлять страной.

Что все это означает? Только то, что тогда, в конце восьмидесятых годов XVII века, в России не могла возникнуть сила, последовательно стремившаяся к устранению государя, а стихийный стрелецкий бунт оказался страшен лишь для самих стрельцов.

Запад? Ему пока что было неясно, что означает восход на русском небосклоне этой новой звезды.

Правда, некоторые иностранные дипломаты в Москве быстро сообразили, что события предстоят необычайные. Голландский резидент ван Келлер писал в своем донесении уже в октябре 1689 года: «Как царь Петр обладает выдающимся умом и проницательностью, обнаруживая в то же время способность завоевывать преданность к себе. Он отличается большой склонностью к военным делам, и от него ожидают героических деяний, и поэтому предполагают, что настал день, когда татары обретут своего истинного вождя»[12].

«Татарами» господин посол в этом донесении именует нас, русских. Сразу вспоминается герцог де Сюлли и его высокомерные рассуждения о том, как нужно указать России на ее место, и ежели она заупрямится, «отбросить ее в Азию». Ну ладно, простим… Тем более что спустя очень короткое время «татары» воочию доказали Западу, как опасно мыслить старыми стереотипами.

На небосклоне всходила звезда новой, великой России.

Спустя двадцать лет, когда Россия выиграла Северную войну, многие на Западе, ломая руки, недоумевали: как, каким образом за такое короткое время страна, которую считали столь отсталой, сумела создать армию, способную не просто противостоять лучшим армиям Европы, но и громить их…

Стоит вспомнить, как начинал Петр Алексеевич свою «воинскую карьеру», и как рождались первые его полки, затем и на долгие времена элитные полки русской армии — Семеновский и Преображенский.

Возможно, первой причиной, побудившей юного царя еще в пору его «ссылки» заняться «марсовыми потехами», было осознание постоянной опасности, исходившей из Москвы. Он сознавал, что «любезная сестрица» Софья намерена его убить, и понимал, что ему придется защищаться.

И все же не страх заставил его думать о создании новой, мощной и совершенной армии — для защиты хватило бы просто пары преданных полков, были бы они вооружены и накормлены. Но Петр, наделенный удивительным, «государственным» складом ума, рано начал понимать, что России, окруженной реальными врагами и беззащитной перед ними, нужна новая, современная армия. В этом убеждал и печальный опыт дипломатии и военных походов «западника» князя Голицына.

Из своих «потешных» людей юный царь постепенно формировал боевые полки, которые получили затем названия по селам, в которых оказались расквартированы. Семеновцы и преображенцы вместе с государем учились управляться с оружием. Сам Петр, по выражению историка Н. Н. Молчанова, «проходил солдатскую науку с самых азов, начиная с барабана». Позднее потехи ради государь не раз веселил себя и приближенных игрою на барабане.

Село Преображенское усилиями царя превратилось за короткое время в хорошо укрепленный воинский гарнизон. Причем военным делом здесь занимались серьезно и подолгу — Петр не давал поблажки и отдыха ни себе, ни другим, формируя, ко всему прочему, отменную воинскую дисциплину.

Многие из историков (даже и западников, как, например Соловьев), говорят об этих занятиях юного Петра с некоторой снисходительностью — «государевы игрушки»! Но это были не игрушки, а, если хотите, рабочие макеты будущих профессиональных армейских подразделений.

Н. Н. Молчанов, подробно изучивший этот период жизни юного царя, так описывает его любимые упражнения:

«Все началось с детских игр в войну, к которым Петр привлекал детей бесчисленной челяди, жившей при дворе. Когда Софья выжила Петра с матерью из Кремля в Преображенское, то просторы для «потех» расширились. Уже вскоре образовались два батальона по 300 человек, которые в начале 90-х годов преобразовали в полки. Почти ежедневно Петр проводил военные учения — экзерциции под руководством иностранных офицеров. Сержанты же были русские. Сам Петр тоже имел сначала чин сержанта. Впоследствии из потешных вышли фельдмаршалы Меншиков и Голицын, много генералов. Здесь потешалось немало детей из знатных семей, наряду с безродными вроде Меншикова. Хотя офицерами были иностранцы, во главе потешных Петр поставил русского — Автонома Головина.

На Яузе построили по всем правилам фортификации настоящую крепость — Пресбурх.