litbaza книги онлайнИсторическая прозаПетр Великий. Убийство императора - Ирина Измайлова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 48
Перейти на страницу:

И оружие применялось вполне настоящее. В октябре 1691 года при штурме Семеновского Петр получил серьезный ожог от близко разорвавшейся гранаты. Подобным образом пострадал генерал Гордон. Это случилось во время первых крупных учебных сражений в районе Преображенского и Семеновского, продолжавшихся несколько дней, с участием более 10 тысяч человек. Сражались две «враждебные» армии: во главе первой, состоявшей из потешных и регулярных полков — лефортовского и бутырского, стоял «прусский король» генералиссимус Фридрих (им был князь Федор Юрьевич Ромодановский). Противник выступал во главе с «польским королем» Иваном Ивановичем Бутурлиным, под началом которого были старые стрелецкие полки. Им обычно отводилась роль побежденных, что, впрочем, объяснялось не только затаенной неприязнью Петра к стрельцам, но и слабой их военной подготовкой. В боях тогда уже отличился ротмистр Петр Алексеев, взявший в плен «неприятельского» полковника. Были убитые и раненые. Так, от ран скончался князь Иван Долгорукий»[13].

Правда, с точки зрения профессиональных военных «войны» Петра были больше похожи на массовые спектакли. Генерал Гордон вначале, шутя, окрестил их «военным балетом». Потом, видимо, понял, что в этой юношеской затее много серьезного, и она вовсе не бесполезна. Интересно, что бои устраивались как бы между двумя европейскими армиями — прусской и польской, то есть участвовавшим в них воинам предлагалось почувствовать уровень этих армий.

Петр подвергал своих потешных опасности, но он подвергал ей и себя, причем наравне со всеми. За это семеновцы и преображенцы прониклись к нему уважением и любовью.

Но два полка — это еще не армия. И умение сражаться на потешных полях — это еще не умение побеждать в настоящей войне. Даже будучи юношей, Петр прекрасно понимал это. Кроме того, если подготовить хорошо обученных солдат можно довольно быстро, и это не так сложно, то куда труднее воспитать настоящих грамотных офицеров, генералов и адмиралов. Где их взять? Где взять тех, кто действительно превратит потешное войско в настоящую, боеспособную русскую армию, которая не станет бегать по степям, спасаясь от татарской конницы? Об этом молодой государь думал постоянно.

А состояние армии российской на тот момент истории было, мягко говоря, не лучшим. Отошли в прошлое великие ратные дружины русских князей, позабыты были подвиги на поле брани. Московское войско и войском назвать было трудно: основной состав — стрельцы, дисциплину которых наилучшим образом продемонстрировал бунт 1682 года, да еще — дворянское ополчение и воеводы, от которых давно перестали требовать храбрости и стойкости. Один из современников Петра Великого с горечью писал о состоянии этой армии: «У пехоты ружье было плохо, и владеть им не умели, только боронились ручным боем, копьями и бердышами, и то тупыми, и на боях меняли своих голов по три, по четыре и больше на одну неприятельскую голову. На конницу смотреть стыдно: лошади негодные, сабли тупые, сами скудны, безденежны, ружьем владеть не умеют… Иной дворянин и зарядить пищали не умеет, не только что выстрелить в цель; убьют двоих или троих татар и дивятся, ставят большим успехом, а своих хоть сотню положили — ничего! Нет попечения о том, чтобы неприятеля убить, одна забота — как бы домой поскорей. Молятся: дай, Боже, рану нажить легкую, чтоб немного от нее поболеть и от великого государя получить за нее пожалование. Во время боя того и смотрят, где бы за кустом спрятаться; иные целыми ротами прячутся в лесу или в долине, выжидают, как пойдут ратные люди с бою, и они с ними, будто также с бою едут в стан. Многие говорили: дай, Бог, великому государю служить, а саблю из ножен не вынимать!»[14]

Да уж — грустная картина. Можно было бы счесть эти рассказы преувеличенными, но это воспоминания современника событий, человека военного, безусловно, болевшего о русской армии и грустившего о ее величии. Звали автора этих строк Иван Посошков, и он со временем стал одним из сподвижников Петра в его преобразованиях.

Реформа в армии, притом скорая и очень решительная, была необходима, это сознавали все более или менее умные люди. Но многие историки отмечают в Петре еще одно удивительное стремление: выросши на суше, вдали от моря, он необыкновенно рано понял, что для настоящей мощи России необходим военный флот.

Первым учителем, с которым юный царь стал заниматься математикой, фортификацией, артиллерией, оказался голландец Франц Тиммерман. Он сразу понял, что юноша проявляет к этим наукам огромные способности, и занимался с ним, не жалея сил.

Когда готовилось печально известное посольство князя Якова Долгорукого во Францию, тот перед отъездом встретился с Петром и похвалился, что вот-де, во Франции умеют инструмент делать такой, чтоб расстояние на глаз определять до любого места, к этому месту не приближаясь. Очень полезный в навигацком деле инструмент.

«А ты привези мне такой!» — тотчас потребовал пятнадцатилетний Петр. Долгорукий не позабыл царев наказ и привез ему астролябию. Некоторые историки, описывая этот эпизод, с иронией замечают, что то была единственная польза от поездки князя в Париж…

С тем же Тиммерманом Петр поделился и своей мечтой о настоящем русском флоте. И судьба тут же послала им первый «боевой корабль». В селе Измайлово, в старом амбаре, ученик и учитель совершенно случайно отыскали вдруг большую лодку, конструкция которой удивила Петра.

— Что это? — спросил он Тиммермана.

— Это, ваше величество, английский парусный бот, — отвечал голландец. — Сего бота паруса так устроены, что он может ходить даже против ветра. Судно маленькое, однако, быстроходное и надежное.

Петровский ботик ныне всем знаком. А вот о его происхождении спорят и по сей день. Иные историки считают, что он был подарен еще Иоанну Грозному английской королевой — Елизаветой I. Другие полагают, что бот был выстроен в России голландскими плотниками, строившими корабли на Оке, по повелению Алексея Михайловича.

Так или иначе, суденышко оказалось достаточно сохранным, а небольшие повреждения удалось легко устранить. Однако же по мелководной и узкой Яузе Петру плавать вовсе не хотелось — какое уж тут проверить ходовые качества кораблика! Со свойственным ему упорством Петр принялся искать «большую воду» и вскоре обнаружил в 120 верстах от Москвы великолепное Переяславское озеро.

Испытания бота превзошли все ожидания. Но теперь Петру было мало одного корабля. Вооружившись топором и пилою, засучив рукава выше локтя, юный царь принялся за сооружение настоящей флотилии, чтобы затем устраивать «потешные водные баталии», как ранее в Семеновском и Преображенском научил своих «солдат» штурмовать крепости, вести рукопашные бои, отражать атаки.

Это была игра. Но игра всерьез. А если совсем серьезно — это была по масштабам времени грандиозная репетиция создания будущей русской армии и флота, завоевания будущей сухопутной и морской славы России.

Впрочем, большинство историков еще не видят в этих забавах государя великих замыслов. Один из самых серьезных исследователей петровской эпохи С. М. Соловьев пишет об этом так: «Семнадцатилетний Петр был еще неспособен к управлению государством, он еще доучивался, довоспитывал себя теми средствами, какие сам нашел и какие были по его характеру… великий человек объявился после, и тогда только в потехах юноши оказались семена великих дел»[15].

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 48
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?
Жанры
Показать все (23)