форпостам. Наместникам в провинции необходимо отправить послания с рекомендациями проявлять большую снисходительность к народу — атмосфера и без того напряжённая, обвинения в тирании и последствия в виде разобщённости сейчас будут совершенно не ко времени. И, Ин…

— Да, моя королева.

— Приблизься, я хочу дать тебе одно личное поручение — на совете я об этом не могу сказать, — понижая голос, произнесла Гвелеста. — Я понимаю твоё недоверие к словам неизвестной ведуньи. Но… Что, если это и правда единственный шанс спасти Фэранфад? Какой бы дикой ни казалась эта мысль, она не оставляет меня. Я не хочу в самом конце жизни осознавать, что не сделала всё возможное, чтобы предотвратить падение моего королевства.

Ин не отвечал ничего, просто молча слушал. Лишь очень внимательный человек мог бы заметить, как брови советника едва заметно сдвинулись к носу, а ноздри расширились.

— Попробуй найти описанную ведуньей девочку, — продолжала тем временем Гвелеста. — Можешь счесть это за суеверие, глупость, неразумность, но я бы попросила посчитать мою просьбу прихотью королевы, — мягкая улыбка появилась на лице правительницы. — Ты ведь выполнял для меня и более странные поручения.

— До сих пор меня устраивал факт, что я не искал для вас десятилетних девочек.

Гвелеста ухмыльнулась шутке Ина, а потом вернулась к предмету разговора:

— Найди её, прошу, и доставь во дворец. Только не поднимая шума и не посвящая в суть дела никого лишнего. Ин, я доверяю тебе. Не знаю почему, но, мне кажется, что эта девочка где-то и вправду существует. И она может оказаться очень важной персоной.

— Хорошо, ваше величество, — ответил Ин, — я сделаю что смогу.

— Спасибо, Ин, — от всей души поблагодарила Гвелеста. — А теперь идём. Надеюсь, советники спали хоть немногим больше меня.

***

Надежда королевы не оправдалась. Все советники выглядели уставшими и понурыми. Их доклады повсеместно старались скатиться в жалобы на недостаток сна или же бахвальство о мнимых подвигах, которые были совершены, несмотря на усталость (и которые в обычные дни, разумеется, подвигами не являлись бы). Королева старалась пресекать подобные речи, и как результат слово переходило другому.

Ард Моир с докладом выступил последним. Архимаг на удивление смотрелся энергичнее остальных. Может, нашёл сложный способ поддерживать себя бодрым с помощью чародейства, а может, всё из-за того, что старики в принципе меньше спят.

К сожалению, исследование магического фона дворца, коллегии и отдельных районов города не дало результатов. Никаких следов вмешательства колдовства в быт людей не было.

— Смею также добавить, — сказал архимаг, — что доселе магической науке неизвестно ни колдовство, ни ритуал, что могли бы напрямую воздействовать на разумы людей. Особливо в таких масштабах. Также напомню всем присутствующим, что подобного рода практики запрещены во всех цивилизованных государствах наравне с боевой магией и так называемой чёрной магией. Посему я учёл возможность опосредованного влияния. А поскольку масштабы бедствия огромны, то я сосредоточился на том, что сопоставимо им по объёму: на воздухе, воде и почве.

— При всём уважении, — вмешался глава торговых гильдий Фэранфада, — но при чём тут почва? Если воздухом я дышу, а воду пью, то что с землёй? Не ем же я её?

— Тут уж вам виднее, гильдмейстер Малаирт, — саркастично ответил Ард Моир. — Однако вы дышите пылью, вздымаемой ветром и топотом людских ног, и едите то, что в земле произрастало. Тем не менее обследовав названные три, с вашего позволения, стихии, я не нашёл признаков магического вмешательства.

Напряжённое ожидание в зале совета сменилось разочарованием. Новость об обнаруженной колдовской причине бед дала бы присутствующим надежду на избавление от кошмаров. А так… Все советники позволили себе углубиться в мысли о насущных проблемах. Ард Моир говорил что-то ещё, но даже Ин Гадарн его уже не слушал.

Тяжелее других новость встретила королева. Она понимала, что, раз причина кошмаров до сих пор остаётся неясной, её нельзя устранить. Всё, на чём теперь зиждилась её надежда, — десятилетняя девочка, ни имени, ни места жительства которой владычица не знала. И она даже представить не могла, как эта девочка сумеет помочь. Однако же верила, что поможет. Но сказать об этом на совете… Нет, вряд ли присутствующие поддержат её слепую веру. Скорее уж решат, что бессонные ночи довели королеву до слабоумия.

— Что ж, причина наваждения по-прежнему остаётся неизвестной, — Гвелеста взялась сказать последнее слово. — Но, как может видеть совет, мы прорабатываем различные версии и находимся в поисках причин столь странного явления. Так же, как я не озвучивала изыскания архимага Моира, я не стану оглашать и другие версии происходящего, покуда они не получат подтверждения или опровержения. Это бы породило лишние слухи, предвзятость и пагубное давление. Могу лишь заверить, что магическое вмешательство было только одной из версий. Доверенные люди ведут расследование и в других областях. Всё, что мне остаётся, — призвать вас и саму себя к терпению и попытаться приспособиться к текущим обстоятельствам.

Собрание совета на этом завершилось, и Гвелеста с сожалением наблюдала неудовольствие на лицах покидающих зал участников. Однако же, как она сама только что и сказала, ей оставалось лишь терпеть.

***

Первым из зала совета вышел Ин Гадарн. Он, пожалуй, лучше других понимал эмоции королевы. Хотя отчасти это были и его личные, более эгоистичные чувства. Услышав отчёт архимага, он в первую очередь подумал о том, что это означает для него: поиски неизвестной (да и вообще существующей ли?) девочки. Ин часто корил себя за такую эгоистичную манеру мышления, но, вероятно, всем она присуща в той или иной мере.

Вариантов, откуда начать поиски безымянной девочки в огромном королевстве, у Ина было немного. А если говорить точнее, всего один. Советник направился к ведунье Энусте.

Он быстро нашёл нужную улицу и дверь. В конце концов, Ин ориентировался в городе гораздо лучше многих. Это было одно из тех полезных умений, что остались с ним из прошлой жизни наёмника.

Постучав, Ин дождался неясного хриплого отклика и, засчитав его как разрешение войти, открыл дверь и оказался внутри. Лавка выглядела ровно так же, как и в день посещения её королевой: мало света, ещё меньше свежего воздуха, терпкий сладкий аромат благовоний, что скрывает собой лёгкую, едва уловимую затхлость. Хозяйка лавки на сей раз сидела в глубоком старом кресле. К многослойности одежды добавилось ещё и вязаное одеяло, которым она была укрыта.

Неприятным прищуром она окинула с ног до головы Ина и безо всякого дружелюбия в голосе проскрипела:

— Тебе чего? Заблудился, чай?

— Не думаю, — ответил Ин. — Госпожа Энуста?

— Угу-м.

— Я пришёл спросить вас о девочке, которую вы провидели королеве Гвелесте.