Вместе с Венедиктовым в школу пришли еще несколько молодых учителей-мужчин: физик, литератор, математик. Они были полны энтузиазма, сил и прекрасных стремлений. Ходили с ребятами в походы, устраивали вечера поэзии, бардовской песни. Ставили спектакли. Как много дали они своим счастливым ученикам, как многое объяснили. Что говорить – повезло.

Воспоминаний о детстве много. Много хорошего, есть и плохое. И все же – чудесное свойство памяти – стирать негатив.

Отлично помню частые выезды с родителями в лес за грибами и на рыбалку. Складной столик и стулья, которые никогда не вынимались из багажника машины. Мы мотаемся вокруг стола и выклянчиваем пирожок или кусок хлеба – проголодались. Мама тщательно сервирует походный обед – миски с котлетами и салатами, термос с чаем, печенье, испеченное накануне.

В лесу звенит прохладный осенний воздух. Между почти уже голыми ветками серебрится легкая, прозрачная паутина. Небо голубое, без облачка, чистое, но холодное, отстраненное, конец сентября. Разноцветье осенних листьев – оранжевых, желтых, бурых, карминных. Пахнет влажной грибницей, прелыми листьями, лесом и мхом. Немного подмерзли в резиновых сапогах ноги, гудят над ухом последние комары, и еще очень хочется спать – подняли нас возмутительно рано, в шесть с небольшим. И это, представьте себе, в воскресенье!

Майские праздники. Прохладно и даже холодно – особенно по вечерам. Мы едем в охотхозяйство к отцовскому другу, километров за сто или больше. Хозяин небольшого охотничьего домика, скорее избушки, с восторгом объявляет, что «пошли сморчки». Что такое сморчки, мы не знаем, но идем в лес вслед за ним. Видим под елками совсем необычное и смешное – вроде бы и грибы, а по виду – и нет. Нечто сморщенное, скукоженное, изрытое извилистыми бороздками, похожими на глубокие морщины. Собираем полное ведро. А вечером ужин – сморчки под сметаной. Изысканнейшее блюдо – нежный, духовитый запах и чудный, чуть сладковатый вкус.

После походов в лес мы дружно чистили грибы на нашей маленькой кухне. На плите уже кипел большой чан, куда мама закидывала «продукт». А запах стоял такой, что кружилась голова.

Ездили мы и на рыбалку – недалеко, на Нару, километров за шестьдесят. Брали с собой походную кастрюльку, треногу, картошку, лук и морковь. Попадалась, конечно же, мелочь – плотва, карасики, уклейки и голавли. Но уха из них, да еще и на природе, в лесу, была сказочной. По дороге в деревенском магазине покупали теплый местный серый хлеб – в простонародье «кирпичик». Вот и шла эта нехитрая ушица с теплым «кирпичиком» – ох, красота!

Новый год – конечно, самый любимый из праздников, особенно в детстве. Пахнет елкой, которую мы только вчера нарядили. Свежая елка была обязательно – никакого пластика, никогда. Пахнет мандаринами – за ними три часа отстояла наша несчастная бабушка. Пахнет и свежим огурцом – да, да! Достали один, и тот отправляется в салат, в оливье! Нет, не достали – купили на рынке. Цена бешеная, но – Новый год!

Ждем гостей. Пахнет пирогами – с капустой и с мясом. Сладкий уже под полотенцем – под неусыпным взором бабушки, не дай бог нам отщипнуть, отломить! Сладкий – это маковый рулет с изюмом. И, кстати, мак этот тоже пришлось доставать! Гости не входят – шумно и весело вваливаются, стряхивая с сапог и пальто снег. Узкий коридор завален обувью и одеждой – вешалка буквально обрывается. Все, что на нее не помещается, сваливают в нашу с сестрой комнату на кушетки.

Женщины пахнут духами, сверкают сережками, кольцами, мелькают голые плечи. Мужчины при галстуках и, кажется, тяготятся этим. Скатерть белая, парадная. Фужеры чешские, хрустальные.

Бабушка без сил, но бодрость духа не утеряна – в нашем доме любят гостей. Работает телевизор, и перед боем курантов все почему-то замирают и внимательно слушают осточертевшего всем генсека. Что нового он скажет? Да понятно, что ничего! И все же – все замерли.

Глупые люди! Мне кажется все это смешным.

Но праздника это не омрачает ни на минуту, потому что сейчас будет весело и вкусно, а завтра под елкой мы найдем подарки. И еще – наутро мы станем доедать то, что осталось от праздничного стола!

Если, конечно, что-то останется…

А впереди каникулы – целых десять дней. А это означает, что будут походы в театры, кино и на вечерний каток в Лужники, где катаются под «Мишель» «Битлз» и очень популярную тогда «Шизгаре» группы «Шокинг блю». А еще – кавалеры, кадрежка и круги вдоль арены.

Еще можно будет бесконечно слушать пластинки с любимыми «Цветами» Стаса Намина и Пугачевой.

И, конечно, мечтать о любви.

И будут наши вечерние прогулки с Танькой по району и поедание мороженых болгарских персиков из картонной коробки. Зубы сводит, а вкусно – лучше любого мороженого.

Дача летом – тоже счастье. И ничего, что не своя. Наплевать, что вредная хозяйка без конца повторяет, что мы с сестрой топаем как слоны. Дура. Тогдашние мы – абсолютные нимфы, воздушные и невесомые.

На даче у нас компания – соседские мальчишки от четырнадцати и старше. Мы с подругой Машкой влюблены в тех, кто старше.

Дача – это походы в лес и на речку, костры по вечерам, игра в «Кинга», гитара и местная библиотека, в которую я записана с самого начала сезона. В библиотеке – ветхом деревянном домике – пахнет пылью, книжной прелью и затхлостью. Но для меня это самый вкусный, самый родной и любимый запах. На столике стоит вазочка с полевыми васильками, их аромат смешивается с запахом сладких духов «Ландыш серебристый», которыми пользуется библиотекарша. В стакане кипятильник – она заваривает чай со смородиновым листом.

Я стою на шаткой лесенке и выбираю книги. Больше двух в одни руки не дают – об этом предупреждает суровый плакат, но у меня здесь блат, я могу взять три и даже четыре. Горячо благодарю строгую и милую тетеньку и тороплюсь домой – на улице дождь, красота! Сейчас я устроюсь на кровати со скрипучей панцирной сеткой, укроюсь потеплее и – счастье пришло! Я буду читать! Читать и похрустывать яблочком – удалось парочку стырить, сорвать в огромном хозяйском саду, пока шла от калитки.

Зимой, в выходные, особенно если везло с погодой – солнечный, морозный денек или ранний весенний, – ездили по Подмосковью, в музеи, бывшие усадьбы: Абрамцево, Кусково, Мураново, Архангельское, Ясную Поляну, Клин.

Больше всего я любила Архангельское, бывший дворец Юсуповых. Тогда еще был открыт и сам дом. Помню, как скользили войлочные безразмерные тапки на гладком, словно каток, наборном паркете, и я представляла себя юной красавицей-княжной на балу. Был прекрасен и парк со скульптурами, беседками, гротами. Хорош он был в любое время года – под белоснежным снегом, под одеялом опавших разноцветных листьев, под изумрудно-ярким летним газоном.

Счастье – это поездка в Таллин к любимым тетушке и дядюшке, к сестре. Выезжали мы рано утром – очень рано, часов в пять. Ужасно хотелось спать. В машине мы с сестрой дремали, прислонившись друг к другу. Но бабушка спать не давала – распевала романсы. А слух у нее… а голос! Китайская пытка. Просим ее замолчать, а она – опять запевает. Точнее – скрипит. Потом объяснила – не из вредности, боялась, что отец уснет за рулем.