— Полагаю, что мужчины Ивесы моются, как и все остальные. Пойдемте, выпьем чаю, и вы расскажете мне, как прошло ваше путешествие. Вы надолго ко мне?

— Мама хочет, чтобы я дебютировала на балу в этом году, — проговорила Фелисити, забегая вперед и, время от времени, останавливаясь, чтобы рассмотреть художественное оформление покрытых плиткой стен маслодельни. — Но не думаю, что выйду замуж. К тому же мы теперь достаточно богаты и казна семейства не нуждается в моем выгодном замужестве.

Лейла рассмеялась:

— Милая моя, тебя ведь еще ни разу не целовали, не так ли? Ты еще сто раз передумаешь.

Фелисити кинула на сестру сердитый взгляд и побежала вперед. Лейла почувствовала беспокойство, исходящее от Фелисити, и вспомнила свой собственный первый выход в свет. Это были яркие воспоминания о залитых лунным светом ночах и сверхнетерпеливых поклонниках. У нее хватило смелости попробовать их поцелуи. Фелисити не такая.

Лейла скучала по сестрам и обществу. Ей следовало находиться со своей семьей во время дебютов и триумфов своих сестер, а не таскаться по грязным полям. Но эти грязные поля могли дать ей шанс доказать, что она действительно является членом этой семьи. Она просто обязана попытаться.

Необходимо постараться отогнать от себя всякие мысли о прошлом, ведь балы при свечах и блестящие драгоценности нельзя сравнить со счастьем.

Кристина задержалась позади и, покачивая своей вышитой бисером сумочкой, как бы между прочим, произнесла:

— Лорд Гарри Холлингсвелл просил у отца моей руки. Я знаю его всю жизнь, и даже, несмотря на то, что он всего лишь младший сын герцога, тетя Стелла говорит, что мы подходим друг другу.

— Тебе лучше нас известно, хороший ли он человек, — осторожно заметила Лейла.

Женщины Малколмов выходили замуж не по любви. И всем было хорошо об этом известно. Мужчины редко понимали удивительные их способности, а где нет понимания, там нет и любви. Однако именно благодаря врожденному дару распознавать человеческие характеры им всегда удавалось создавать прочные браки, которые приносили богатство и чувство глубокого самоудовлетворения.

Но несколько лет назад Ниниан неожиданно нарушила правила, выйдя замуж по любви. Ее поступок вызвал легкое волнение среди младших членов семьи. И теперь Лейла своими советами могла бы спасти сестер от скуки и обид, пережитых ею в браке, но отсутствие у нее семейных способностей не позволяло ей высказывать собственные суждения.

Кристина пожала плечами:

— Гарри хорош, но скучен. Он всего лишь на несколько лет старше меня. Мы могли бы прожить в браке много лет.

Лейла сочувственно кивнула.

— Тогда лучше, чтобы он позволил тебе вести себя, как пожелаешь. Скажи об этом маме. Она поймет.

— Я не могу до конца понять его характер.

— Гарри знает, что ты умеешь определять ауру человека? — поинтересовалась Лейла, зная, как трудно было способному логически рассуждать Дрого принять талант Ниниан исцелять людей.

Кристина отвела взгляд в сторону.

— Он смеется и называет меня своим странным маленьким созданием, — в ее голосе слышалось негодование. — Мужчины всегда вежливы и хитры, когда им что-нибудь от нас нужно. Как только они получат, что хотят, сразу становятся невыносимыми.

Лейла в ответ усмехнулась.

— Младшему сыну герцога нет надобности производить на свет наследника. Кроме того, Гарри прекрасно известно, что женщины рода Малколм рожают только девочек, так что он, должно быть, женится на тебе не только из-за твоей внешности. Он будет очарован много лет, если ты будешь и дальше раскладывать свои карты так же хорошо.

— Лучше я поиграю в свои карты с кем-нибудь более волнующим, например с Ивесом, — проворчала Кристина.

— Как правило, из таких мужчин получаются очень плохие мужья. Дрого, конечно, не в счет, — с улыбкой заметила Лейла. — У Дрого есть и титул и богатство. Остальные Ивесы бедны и опасны. — Кристина не успела ответить, так как Фелисити перебила ее:

— По дороге едет экипаж. Ты ждешь гостей? — Лейла застонала. Она подумала, что это опять проделки ее племянника, который постоянно направлял к ней новых ухажеров. Черт бы его побрал. Сегодня она хотела привить новые розы, а не развлекаться с нежданными поклонниками.

А еще ей хотелось снова увидеть Дунстана в непринужденной обстановке. Она восхищалась тем, как много знал этот человек, но было кое-что еще в мужчине, одетом по-домашнему… Глупая мысль. Лучше всего думать о своих гостях. Ради сестер и их выхода в общество она должна вновь надеть свою улыбающуюся маску и приветствовать гостей своего племянника.

От нее вновь требовалось вести себя, как и подобает леди.

Дунстан поправил явно тесный ему жилет — тот, что был ему впору, служил теперь подстилкой для кроликов благодаря глупой женщине или его глупой страсти — и направил своего коня к розарию, разбитому среди каменистого поля.

Он не мог поверить, что спас новорожденных малышей из-за женщины, но это, конечно, послужило ему напоминанием о ее манере мышления и его неспособности сопротивляться этой хитрости.

Он привязал коня к дереву и, сокращая путь, направился через лужайку к полю, где вчера вечером встретил девушку в красном. При открывшемся с холма виде он резко остановился.

Леди Лейла, в черном платье с кружевной белой накидкой и широкополой черной шляпе, скрывающей лицо от солнца, стояла, наблюдая за садовниками, которые перекапывали землю с остатками ее погибших роз.

Нанятые Дунстаном для очистки поля работники сновали вокруг нее, выкладывая из камней стену, чтобы ягнята и овцы не поели цветы на клумбах.

Дунстан с раздражением посмотрел на сваленные в кучу возле рабочих коричневые стебли погибших роз. Он не отдавал распоряжения трогать розы, желая посмотреть, не выживет ли какое-нибудь растение. Леди Лейла, ничего не понимая в садоводстве, была настроена очень решительно.

Пока он наблюдал, она прогнала любопытного ягненка, одновременно указывая рабочим на еще один почерневший куст.

Глупая женщина, она собиралась создать этот сад с его помощью или без него? Лучше уж ему научить ее, как правильно это сделать. Дунстан снял пальто и бросил его на стену, затем взял ягненка и аккуратно опустил его на землю по другую сторону стены, после этого зашагал по бывшему розарию.

Зная, что она на него смотрит, Дунстан понял, что не пристало появляться перед леди в одной рубашке. Но ей придется к этому привыкнуть, если она будет продолжать настаивать на личном посещении полей.

— Какого черта вы здесь делаете? — требовательным тоном поинтересовался он, подойдя ближе.

— Вам-то что до этого? — ответила она, потерев щеку тыльной стороной руки в перчатке. — Вас, похоже, это совершенно не интересует.

— Нанятые мною работники занимаются вашим садом каждый день. — Дунстан подошел достаточно близко и заметил на щеке леди слезы. — Какого черта вы плачете? — спросил, понимая, что своими вопросами только усугубляет ситуацию.