Отец замолк. Мягко поднявшись с кресла, он обернулся, рассматривая ее спинку, то место, где в миллиметре от его головы, секундами ранее вонзился в нее нож.

— Вот оно что… — протянул он, вновь поворачиваясь к Максиму. — Что же. Пусть будет так.

Больше Максим не видел ничего.

Глава 6

— Ну и кто же вы, Максим?

— Счастливый человек.

Это была чистая правда. Никогда еще Максим не ощущал такого полного восторга, не чувствовал столь всеобъемлющего счастья. Все его тело казалось переполнено дикой первобытной радостью силы.

"Магия творит чудеса", — думал он, — "правда это или нет, снится мне все или не снится, но я был бы совершенным идиотом, откажись от такого".

Неделей ранее, проснувшись после сеанса видений, он неожиданно обнаружил на своей кровати рубаху и брюки.

— Негоже голым расхаживать, — только и буркнул Иван на его вопрос.

Взглянув в зеркало, Макс завис, увидев как он изменился. Глаза стали совсем другими. В отражении на него смотрел все тот же парень, но взгляд высокомерия и превосходства гипнотизировал. Максим и сам бы смутился, наткнувшись в жизни на подобный.

Пол по-прежнему кололся, но теперь эта боль не вызывала ничего, кроме странного бодрящего удовольствия.

Тренировки изменились совершенно.

Начиналось все с физподготовки. "Дядька" гонял его палкой до полного изнеможения, а когда чувствовал, что Макс достиг предела выносливости, отходил в сторону, говоря:

— Ваш выход, господин Маг. Поджарьте этого олуха царя небесного.

Самуил, терпеливо ждавший конца разминки, направлял на Максима посох, с которого слетала белая молния, бьющая парня в грудь. Мгновение невыносимой боли, когда все тело, казалось, превращалось в камень, и не было возможности даже вздохнуть, сменялось невообразимым облегчением. Максим чувствовал, что с каждым подобным ударом с него слетает какая-то невидимая, мешаюшая двигаться, броня. По всем его членам пробегало что-то покалывающее, делающее его сильным и легким. Усталость пропадала. Он вскакивал полон, нет, даже переполненый сил и энергии, хватал привычную дубинку, и с радостным криком бросался на Ивана. Несколько минут упоения, когда наставник мог только отбиваться, и Максим знал, что тот не играет, не поддается, а действительно не может ничего, кроме парирования его натиска, были минутами высшей радости.

— Ну будет, будет, — прекращал буйство Самуил, — теперь бой.

Маг создавал видение, и Макс оказывался то в лесу, где на него нападали огромные летучие мыши-кровососы, то по колено в воде болота, окруженный непонятными, но явно очень опасными тварями, выглядевшими как помесь лягушек и крокодилов, то в пещере, где на него недружелюбно поглядывали уродливые человекообразные создания, ужасно вонявшие, и желающие им отобедать, то в помещении, где стены стремились сжаться и раздавить его. Фантазия Самуила казалась неисчерпаема, он всякий раз придумывал что-то новое, Максим же пребывал в такого рода воодушвлении, что готов был на все, и всего ему было мало.

Магия бурлила в нем, создавая постоянное настроение душевного подъема, излечивала все раны, которые Максим получал, нередко по причине проснувшейся безбашенности, когда лез прямо на опасность не задумываясь, стараясь справиться голой силой, и от того, что всякий раз получалось — пьянел совершенно.

— Потише, парень, потише, — упрекал Иван, оказавшийся зрителем всех его подвигов, — это ведь не может длиться вечно! Надо и головушкой иногда думать?

— А? Что? — Отзывался Максим, счастливо улыбаясь, после того как разорвал или спалил очередного "противника". Эйфория не желала покидать его. Да, где-то в глубине сознания бурчало что-то про "остановиться и подумать", но он полностью отдался прекрасности мгновения, и не желал портить его сам себе.

— Бесполезно, Иван, — ухмылялся Самуил. — Пока не наиграется, все попусту. Можно и понять, это ведь как быть инвалидом безруким и безногим, и вдруг обрести вновь возможность ходить. Пускай набегается…

— Когда слоны уже будут? — Спросил Максим, жадно заправляясь едой за обедом. Здесь тоже перемены не обошли стороной. Появились овощи и фрукты, мясо стало бывать не непременно вареным, но и жареным, а в предложенном как-то раз напитке Максим признал пусть плохонький, но чай. — Что там надо сделать с ними, я забыл? За бивни или за хоботы?

— Да что они тебе сделали? — Возмутился Иван. — Милейшие создания. Вы бы, господин маг, наслали на него что-нибудь посуровее, а то наш пострел что-то поверил в себя уж совершенно через край. Берегов не видит.

— Всему свое время, — отозвался Самуил, — но Иван прав, вы, мой юный друг, действительно заигрываетесь. Сила это хорошо, что магические способности постепенно возвращаются — тоже. Но без развития всегда будет тупик. Вы же совсем не развиваетесь. Хуже того — и не пытаетесь. Нет, я все понимаю, на вашем месте я бы тоже, пожалуй, не избежал подобного, но хотя бы изображал интерес к развитию. Для вида. Вы же и изобразить не утруждаетесь.

— Я не развиваюсь? — Удивился Максим.

— Вы. Не развиваетесь.

— Но дайте мне себя самого недельной давности, и я разорву "его" играючи. Как же это — не развиваюсь?

А так. Вы так увлеклись, что даже не поинтересовались что именно с вами происходит. Значит у вас есть объяснение, считаемое вами достаточным. Подозреваю, что оно как-то связано с вашим воплем "Кач!!!", с которым вы спешите в очередную переделку, чтобы скорее одолеть очередную иллюзию. Рискну все-таки вам заметить, что вы неверно трактуете происходящее, и да, не развиваетесь.

Максим с минуту смотрел на Самуила в упор. Взгляд его был полон неверия и упрека, даже враждебен, но, в итоге, он все же вздохнул и попросил объяснений.

— Конфету у ребенка отнимаете. Злые вы. — пояснил Макс наставникам.

— Дело в том, мой юный друг, — начал Самуил, — что вы не развиваетесь потому, что не узнаете ничего нового. Вы вспоминаете. Пока понятно?

— Не очень. — Признался Максим. — Для меня все новое. Магия прекрасна. Волшебство. Я волшебник. Нашлите на меня пару барашков — спалю в шашлык. Это ли не прекрасно?

— Каждый раз когда я атакую вас, юноша, я наношу смертельный удар.

— В смысле?!

— В прямом. Убиваю вас. А вы не умираете. Забавно, не правда ли?

— Эээ….