Он потянул вниз свернутую карту Зулуленда и Северного Наталя, закрывшую половину стены, и отошел.

Здесь в крупном масштабе были показаны границы всех ферм. Фермы, принадлежавшие «Ледибургской недвижимости» (окрашенные зеленым), тянулись от моря до гор — огромный участок земли и богатых недр.

— Вот схема, джентльмены, против которой вы так отчаянно возражали. — Дирк Кортни улыбнулся. — Она казалась слишком богатой для вашей водянистой крови. — Улыбка погасла, Дирк стал мрачен. Когда он хмурился, в уголках рта залегали горькие складки, а глаза делались злыми и утомленными. — Ключ ко всей этой территории — здесь, на Умфолози. Вот необходимая нам вода, без нее весь план теряет смысл. Один упрямый, глупый, дремучий, старый ублюдок… — Он смолк, потом снова улыбнулся, и в его голосе зазвучало возбуждение. — Теперь все это наше, весь южный берег реки, и мы на этом не остановимся!

Дирк расставил руки с хищно скрюченными пальцами, охватывая всю карту.

— Здесь, — говорил он, — и здесь, и здесь.

Его руки жадно двигались на север.

Он со смехом отошел от карты и наклонил большую красивую голову.

— Да взгляните же на себя, — рассмеялся он. — У вас по ногам течет с перепугу, а почему? Только потому, что я помогаю вам разбогатеть!

Заговорил Деннис Петерсен, ровесник Ронни Пая, женатый на его сестре. Если бы не это, он никогда бы не оказался за этим мраморным с бронзой столом. Из троих он наименее значителен. У него неопределенные черты лица, дорогой костюм облегает бесформенное тучное тело, цвет глаз Денниса понять трудно.

— Что же нам делать? — спросил он, и хотя его руки лежали на коленях, казалось, он горестно ломает их.

— Нам? — ласково спросил Дирк и подошел к его стулу. — Нам, мой дорогой Деннис? — Несмотря на разницу в возрасте, он ласково, по-отцовски, потрепал Денниса по плечу. — Вам ничего не нужно делать. Отправляйтесь в свою контору, а я скажу вам, когда дело будет кончено.

— Послушайте, Дирк, — Деннис упрямо поднял подбородок. — Больше никакой грубой работы, слышите? — Он увидел выражение глаз Дирка и опустил подбородок. — Пожалуйста, — пробормотал он.

Дирк усмехнулся.

— Убирайтесь, оба, и продолжайте подсчитывать, насколько разбогатели. — Он провожал их, положив руки им на плечи. — Завтра в девять утра у нас совет, Деннис. Я буду обсуждать строительство новой сахарной фабрики у Стейгера. Мне понадобятся все данные. Потрудитесь обеспечить.

Как только Дирк остался один, его лицо изменилось, глаза сузились. Он погасил сигару в ониксовой пепельнице и подошел к двери в свою приемную.

— Хобди, — негромко позвал он. — Зайдите ненадолго, пожалуйста.

* * *

В жизни охотника бывают минуты, когда свежий след вдруг начинает теряться. Марк помнил такие моменты, с тех пор как они со стариком охотились у Ворот Чаки.

— След старый, он теряется, — сказал он вслух, стоя в задумчивости на главной улице Ледибурга.

Казалось, могилу старика не найти. Он не может привезти тело деда и похоронить рядом с Алисой в Андерсленде.

На втором месте — деньги, которые заплатили старику за Андерсленд. Три тысячи фунтов. Для Марка это целое состояние, и было бы неплохо узнать, что с ним случилось. С такими деньгами он мог бы купить себе где-нибудь землю.

Марк подумал о том, о чем в последнее время старался не думать. Приходилось признать, что небольшой шанс есть, но внутри у него все сжималось от мыслей о том, что предстоит сделать. Он с трудом заставил себя повернуть и двинуться к «Ледибургскому фермерскому банку». К дверям банка он подошел, когда начали бить церковные часы в конце улицы — пять ударов разнеслись по долине, и из банка хлынули десятки его служащих, улыбаясь, весело болтая и радуясь окончанию рабочего дня. Охранники в форме принялись закрывать солидные двери красного дерева.

Марк с облегчением повернул назад.

«Приду завтра», — строго сказал он себе.

Пансион при церкви предлагал ужин и ночлег за шесть шиллингов, но Марк задумался об этом только на мгновение. Соверенов из сокровищницы старика должно было хватить надолго.

Он пересек по мосту Бабуинов ручей, поднялся на противоположный берег и пошел вверх по течению в поисках места для лагеря. В четверти мили от моста нашлось прекрасное место — деревья, хворост для костра, но, спустившись к воде, Марк ощутил зловоние, еще даже не коснувшись ее котелком; он присел на корточки.

Вдоль берега тянулся толстый мыльный слой пены, облепивший стебли тростника там, где они уходили в воду. Марк впервые заметил, что тростник мертв, он потемнел, а из воды поднимались зловещие пузыри газа. Марк наклонился, набрал воды в горсть, принюхался, с отвращением выплеснул и встал, вытирая руку о штаны.

По течению плыла большая желтая рыба, не менее четырех фунтов весом; она плыла брюхом вверх, слегка покачиваясь, выпучив мертвые тусклые глаза. Марк с тревогой и дурным предчувствием следил, как она проплывает, словно это гниющее отравленное тело имело какой-то особый смысл в его жизни. Он чуть вздрогнул и отвернулся, снова поднялся наверх и надел ранец на плечи.

Он шел вверх по течению, время от времени останавливаясь и глядя вниз, на воду, пока не оказался напротив стальной структуры новой сахарной фабрики; здесь вода в ручье бурлила, выбрасывая клубы светлого дыма, который туманом висел над поломанными мертвыми тростниками. У следующего поворота Марк наткнулся на сточную трубу; черная шестидюймовая труба выступала из берега и непрерывно извергала горячий, окутанный паром поток.

Ветер переменился и принес туда, где стоял Марк, острый ядовитый запах. Марк закашлялся и отвернулся.

В ста ярдах выше по течению между зелеными тростниками, которые грациозно раскачивались на ветру, текла чистая вода и Марк увидел в глубине омута неподвижно стоящего угря; под поверхностью по сахарно-белому песку бегали маленькие черные и розовые крабы.

Он нашел место для стоянки у подъема на откос, рядом с водопадом и небольшим омутом у его подножия.

С деревьев над ним свисал зеленый занавес папоротника. Когда Марк разделся и спустился к омуту, вода оказалась прохладной и освежающей.

Он побрился старой бритвой, сидя голышом на замшелом камне у ручья. Вытерся рубашкой, выстирал ее, повесил сохнуть у небольшого костра, и пока голый по пояс ждал, когда закипит в котелке вода, смотрел вниз на долину.

Солнце уже коснулось края откоса, его низкие лучи были теплыми, розовыми. В них заблестели железные крыши городских домов, столбы дыма из труб окрасились в цвет прекрасной золотистой бронзы. Дым поднимался в вечернее небо вертикально, потому что в необычной тишине африканского вечера ветер утих.

Взгляд Марка уловил какое-то движение, и он сморгнул, чтобы лучше видеть.

По открытой местности за городом двигалась группа охотников. То, что это охотники, Марк понял даже отсюда. Четыре всадника медленно двигались тесной группой, один из них упирал в колено ружье или дробовик; он наклонялся, всматриваясь в землю, и держал оружие стволом к небу.