— Свет, — зачарованно пробормотал Мамаев, опуская осточертевшую рацию под ноги.

— Что ты сказал? — спросил Жулин.

— Я сказал — свет! — ответил связист и показал рукой на воду под стеной. — Воду пронзает свет, а это значит, что снаружи — солнце!

Стольников машинально посмотрел на часы. Они показывали одиннадцатый час утра. Наверху в это время уже жарко.

— Нет-нет, должен быть другой выход! — засуетился Ключников.

Стольников рассмеялся.

— Ты чего, боец?

— Должен быть другой выход. Я видел у предпоследнего коридора дорогу направо! Там скорее всего и есть выход!

— Он плавать не умеет, товарищ капитан, — объяснил Лоскутов, трогая набухшую от крови повязку на ноге.

Стольников спрятал улыбку и подумал, что за все то время, что он командует разведвзводом, он еще ни разу не заходил со своими бойцами ни в воду Терека, ни в воду Аргуна. Даже Сунжа, и та не омыла тела разведвзвода. Пересекать водные преграды и ручьи приходилось. Но чтобы плавать или просто искупаться — никогда.

Пожалуй, это был единственный выход наверх. «Хотя чего там душой кривить… „пожалуй“… — подумал Стольников. — Это единственный выход наверх». И стал снимать с себя снаряжение.

— Я попробую поднырнуть и оказаться на свежем воздухе. — Оставшись лишь в брюках, ботинках и с ножом в ножнах на бедре, он спрыгнул в бассейн. Дотянувшись, выдернул из жилета Лоскутова моток веревки и одним узлом привязал его к ремню. — Через две минуты потяните веревку на себя. Если она пойдет туго, вытягивайте мой труп. Если она выйдет свободно, следуйте за мной. — Немного подумав, он улыбнулся. — Хрен знает, какие указания еще давать. Вместо меня остается старший лейтенант Пловцов, что бы ни случилось. Жулин, поможете ему, если что. Это все.

Сказав это, Стольников набрал побольше воздуха и, опустившись под воду, стремительно поплыл навстречу бурлящим пузырям.

— Как вы думаете, две минуты уже прошли? — спросил Айдаров через десять секунд.

Жулин потянул веревку. Она все еще держалась крепко.

— Нет, не прошли… — тревожно ответил он.

— А сейчас?

— Какого черта тебе надо, Татарин?! — вскипел Ключников. — Не можешь теплую воду в заднице держать?

— Я волнуюсь.

— Все волнуются!

— Заткнитесь! — рявкнул Жулин.

Наступила тишина.

Жулин снова потянул веревку. Она была по-прежнему закреплена на поясе Стольникова. Живого или мертвого.

— Минута, — не отрывая глаз от часов, сообщил Пловцов.

И вдруг Жулин почувствовал, что напряжение пропало. Не поверив, он потянул на себя. Обратной связи с капитаном больше не было. Рывками, метр за метром, он выдернул из воды веревку. И вот уже конец ее, вскинувшись вверх змеиным хвостом, вылетел из воды. На нем было завязано два узла подряд.

— Стольников завязал! С ним все в порядке!

Радость скорого освобождения из каменного плена, просто радость жизни — оживила бойцов. Послышался первый за долгие часы смех.

— Вашу мать, — бормотал, снимая одежду, Ключников. — Вашу мать… У меня аквафобия с детства… Я воду боюсь, даже когда пью! Как мне плыть в ней целую минуту?!

— Честно говоря, из меня ныряльщик тоже не очень, — успокоил его Пловцов, кладя тяжелый ПК под ноги и расстегивая молнию на легком летном кителе. — Я в реку глубже чем по пояс никогда не захожу.

— Вот дела! — расхохотался Ермолович. — Товарищ старший лейтенант, как же с такой фамилией можно не уметь плавать?

— А тебя как зовут, боец?

— Яша Ермолович, а что?

— И теперь вот скажи мне, как с такой фамилией в разведке бригады особого назначения служить?

Хохот разведчиков взорвал тишину подземелья.

— Вообще-то я урожденный не Ермолович, это мама во втором браке фамилию взяла, — огрызнулся Яшка.

— А урожденным кем значился? — щурясь от луча фонаря, спросил Пловцов.

— Зильберваргом. И что?

И хохот снова прогремел по лабиринту коридоров.

В последний раз махнув руками, Стольников выскочил из воды в тот момент, когда надежды на спасение, как ему показалось, уже нет. И дело не в длине водного тоннеля. Ослабевшая веревка провисла, и во время очередного поступательного движения зацепилась за камень. Капитан дергался вперед как на поводке, но ничего не мог сделать. И лишь когда он вернулся и освободил веревку, он понял — выживет. С последним взмахом руками последние молекулы кислорода, что были в его легких, ушли в кровь.

И вот сейчас, широко открыв рот и держась рукой за скользкий, отполированный водой валун, Стольников дышал и успокаивался. Когда глаза привыкли к солнечному свету, а дыхание выровнялось, еще лежа щекой на холодном камне, капитан осмотрелся.

Он находился на краю горного озера, у подножия уходящих ввысь скал. Насколько далеко уходили эти скалы, он мог лишь представлять, поскольку его от мира отделяла полоса водопада. Вода шумно падала в озеро, взбивая серую гладь в молочную пену, и в узкий просвет между лентой воды и каменной стеной светило, ослепляя, солнце.

«Что за черт? — думал Стольников, выбираясь на камень. Отвязав от пояса веревку, он завязал на ее конце два узла. Там, под землей, должны понять, что все в порядке. — Откуда здесь водопад?»

По его подсчетам, до ближайших гор было не менее десяти километров. Но группа шла на север, а горы на юге.

Вытянув нож и перехватив его лезвием к себе, капитан вышел из-за водопада и, морщась от водной взвеси, прижался спиной к каменной стене. Еще минуту назад он хотел выбраться и осмотреться, чтобы исключить сюрпризы. Но в этот момент в расщелине, из которой совсем недавно появился он, показалась голова.

«К черту, потом! — решил он. — Сейчас главное, чтобы все вышли!»

Схватив за плечи Ермоловича, он вытянул его на воздух. Отплевываясь и кашляя, тот вцепился в капитана и рассмеялся.

— Мы живы, командир?!

— Пока да.

К поясу Ермоловича тоже была привязана веревка, но отпускать ее сержант не торопился. Схватив ее за конец, он тащил ее до тех пор, пока не появился груз. Прыгнув в воду, капитан помог поднять его на камни. Это были три разгрузочных жилета, три автомата и снайперская винтовка. Свалив все доставленное на берегу, Ермолович отвязал первую веревку и на два узла прихватил ее со второй, что показалась из воды. Груз был закреплен меж ними.

— Умно, — похвалил Стольников, вытряхивая из ствольной коробки своего автомата воду и надевая тяжелый от воды жилет. — Принимай группу, я поднимусь выше.

Веревка уползла в расщелину, как змея.

Труднее всего оказалось с раненым Масловым. То приходя в сознание, то снова теряя его, он был мало пригоден для перемещений под водой. После того как пещеру оставили Баскаков, Лоскутов, Жулин и Мамаев, Пловцов решил транспортировать его.