— Мы — как масло и вода.

— Скорее, как масло и хлеб, — съязвил отец. Джина мысленно выругалась, допустив такой промах. Она посмотрела через плечо, молясь, чтобы Фрэнк хотя бы это не услышал. Тот смотрел в потолок, сама святая невинность, на его лице играла хитрая улыбка. До его ушей дошло все.

— Это вовсе не смешно!

— Не сердись, — сказал отец. — Поставь себя на мое место. Два лучших журналиста в стране работают в моих журналах. Ваша война увеличила объем продаж куда значительнее, чем все конкурсы и рекламные компании.

— Так почему бы нам с ним не продолжать в том же духе? Я более чем уверена, что каждый из нас в состоянии еще многое поведать жаждущим получить совет читателям, — произнесла Джина, почти умоляюще.

— Сейчас идеальный момент. Задумка просто великолепна. Вы оба профессионалы. Забудьте о личной неприязни и выполняйте свою работу.

Джина редко слышала, чтобы Марвин говорил таким безапелляционным тоном. Обычно это бывало, когда она убегала из дома в его особняк в Чикаго. Конечно, в то время его первой реакцией была радость. Наконец—то Джина стала противостоять своему деспотичному отчиму! Рассерженная и полная решимости, она однажды даже бежала из дома в Юте, причем быстро, как только могла, подгоняемая праведным гневом. Если память ей не изменяла, то проблема заключалась в мальчике, красном платье и школьных танцах. Марвин в конце концов отослал ее назад, не обращая внимания на мольбы и истерики. И говорил он тогда таким же не допускающим возражений тоном; Джина, смирившись, вздохнула.

— И что мы за это получим? — с деланным равнодушием спросил Фрэнк.

Она почти забыла о его присутствии. Пусть сам разбирается со своими долларами и центами.

— Еще одну премию. — Марвин указал на конверты, покоящиеся пока на его столе. — Такая, милые, вам и не снилась.

Джина наблюдала за ним, удивляясь, что в этих обманчивых, красивых карих глазах не загорелся алчный огонек.

Сидеть с ним на собрании было совсем невыносимо. Она пыталась сфокусировать внимание на Марвине, не оглядываться и не краснеть, когда воспоминания о пятнице возвращались снова и снова. Все выходные она не могла думать ни о чем другом. Хотя Джина и не отвечала на звонки Лео, и не вдавалась в детали с Холли, забыть Фрэнка Дэвиса было не так просто. Память нельзя отключить, как телефон или избежать, как навязчивые расспросы. Да, он очаровал ее, заинтриговал, рассмешил, зажег, свел с ума… И доставил такое наслаждение, о котором она и не подозревала. Джина все еще чувствовала каждое прикосновение, тяжесть его тела и невероятное ощущение полноты, когда он вошел в нее… Задрожав, она попыталась подумать о чем—нибудь другом и свела ноги.

Марвин заметил видимое отсутствие заинтересованности Фрэнка в материальной стороне дела:

— Ну?

Тот неторопливо встал со стула. От него исходили волны уверенности. Сегодня, одетый не в смокинг, а в обычные джинсы и темно—зеленую рубашку, мужчина производил незабываемое впечатление. Почти такое же незабываемое, как и в халате тем вечером. Или без халата…

— Финансы не главное, — наконец произнес Фрэнк. Его тон оставался спокойным, голос — тихим.

Джина фыркнула и кивнула в сторону отца:

— Он ни за что тебе не поверит.

— Чего ты хочешь? — Марвин откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки. Джина увидела искорку нетерпения в его глазах. Он вошел в режим переговоров. Отец любил заключать сделки.

Фрэнк пересек офис и остановился у окна с таким видом, будто время его вовсе не поджимало:

— Красивый вид.

Джина закусила губу, чтобы не засмеяться, когда отец тряхнул головой и забарабанил пальцами по столу, всем своим видом выражая нетерпение. Надо признать, что Фрэнк с ним хорошо управлялся. Намного лучше, чем она сама.

Марвин изогнул бровь:

— Хочешь мой офис?

— Нет, — сказал Фрэнк, хитро улыбаясь. Изгиб губ мужчины напомнил Джине о его поцелуях, о том, как они прикасались к чувствительной белой коже под сосками, прежде чем сомкнуться на ее губах. Прикосновения его языка посылали горячие волны по ее телу, сходящиеся между ног. Ей пришлось схватиться за спинку стула, чтобы удержаться на ногах.

— Этот вид будет слишком отвлекать от работы, — продолжал Фрэнк. Хотя она знала, что речь шла о виде за окном, но он так пристально смотрел на Джину, что горячая волна хлынула к ее щекам.

— Повышение? Путешествие на Канарские острова? — спросил Марвин. Что?! Фрэнк посмотрел на нее:

— Канарские острова? Это интересно. Но не для меня. Я предпочитаю лыжные курорты. Марвин нетерпеливо вздохнул:

— Так чего же ты хочешь? — наконец спросила Джина, не в силах сдерживать любопытство. Танцующих девушек с доставкой на дом? Месячный абонемент на посещение стриптиз клуба?

Его улыбка стала еще шире, и он едва заметно ей подмигнул.

В мозг Джины ворвалась еще одна эротическая картинка.

— Ты знаешь, писать колонки очень интересно, — сжалился наконец Фрэнк. — Но очерки — совсем другое дело…

Джина поняла, к чему тот клонил. И невольно прониклась уважением.

Марвин откинулся на стуле:

— Я не уверен, что нам нужен еще один автор очерков. В команде работают много журналистов с огромным опытом работы.

Фрэнк пожал плечами и улыбнулся:

— Ты прав. И ты ведь знаешь, что любой из них намного лучше справился бы с этим проектом вместе с Джиной.

Она увидела, как зрачки отца сузились, когда тот понял, что Дэвис готов отказаться от задания. Потом он кивнул.

— Твоя взяла. Полагаю, у нас найдется работа для нового автора очерков. Но обещай не забрасывать свою колонку.

Тот согласился:

— На написание колонки у меня уходит неделя. Оставшееся время я потрачу на работу над более серьезным проектом.

— Мне нравится твое отношение, сынок, сказал Марвин. С его губ редко срывался такой искренний комплимент.

— А мне — вид из твоего окна. — Фрэнк снова развернулся посмотреть на голубое безоблачное летнее небо.

Джина наблюдала за ними, столь похожими в своей самоуверенности, и столь разными в подходах. Отец, чтобы получить то, что хотел, действовал напролом. Фрэнк же использовал обаяние — мальчишескую улыбку, огоньки в карих глазах, мягкий голос.

Сейчас оба были довольны, как поросята, извалявшиеся в грязи.

— Не хочется портить вам настроение, — начала Джина, — но я—то еще не согласилась. Он получает то, что хочет. Это не значит, что и мне нужно то же самое.

Фрэнк развернулся к девушке:

— Ты права. Ничего не получится, если оба главных игрока не придут к соглашению. Ты тоже должна что—то получить. Что—то, что позволит тебе примириться с необходимостью работать со мной целый месяц.