не имело смысла, так что я поделился тем, что мне было известно. Аватары сохраняли изначальную личность, лишь изредка служа в качестве воплощения божества, а клон получал кусок его души, разума и могущества. И канал связи, конечно…

— Значит, сила аватаров разнится?

— Верно.

— И как ты оценишь меня?

— Ты не слишком силён, но сродство близко к идеалу…

Несмотря на то, что формально Василий считался аватаром, но по сути своей был ближе к клону. Он обладал божественной силой, а его связь была весьма сильна. Но как назвать смертного, породившего бога? На Деву Марию он был не похож, поэтому я мысленно и остановился на слове «прототип». Существо, крайне редкое на просторах вселенной, чтобы можно было сходу подобрать для него иной, устоявшийся термин.

— Получается, для клона сродство также важно?

— Конечно.

Информацию о том, кто я такой, выдал в общем виде, не став углубляться в подробности. Клоны тоже разнились в зависимости от метода создания. Можно поймать сильного врага, очистить его душу и наложить сверху отпечаток своего сознания, создав из него свою копию. Тем не менее, такой клон будет чем-то вроде импланта. Дорогого, полезного, но который никогда не станет настоящей частью тебя. И, если бог падет, то такой слуга практически неминуемо восстанет.

Другое дело клон, созданный с нуля, сродство с которым максимально. Создать его гораздо дороже и сложнее, но и ценность несоизмерима. Демиурги и сильнейшие из богов редко показываются сами, предпочитая действовать руками своих копий. Как, например, Обезьяньи Предки. Самые сильные из клонов становятся богами и я — тоже рано или поздно им стану. По крайней мере до статуса младшего мне оставался всего один шаг. Пусть делать его и было преждевременно.

В целом, концепт клона напоминал концепт зарождающейся души, только не спящей в алтаре, а действующий параллельно главной личности. И павший бог, имеющий достаточно могущественного клона, мог возродиться в его теле. Не всегда, заплатив немалую цену, но иногда это был единственный шанс избежать окончательной гибели.

Впрочем, не менее ценным был шанс, слившись с клоном, вновь стать единым и прорваться на следующую стадию. Например, стать демиургом, так что потеря сильного клона всегда будет очень болезненным ударом. Растить их проходится десятки, а то и сотни тысяч лет.

— А к какой категории относятся ожившие статуи?

— Вспомнил знакомство с Герой? — продемонстрировал я общие воспоминания. Технически, их можно было бы назвать клонами, поскольку изначальной личности у камня нет, но совместимость у такого рода оболочек стремилась к нулю. Так что, как и в случае с прототипом, для их обозначения требовалось отдельное слово. — Думаю, ни к той, ни к другой. Я бы назвал их… временными воплощениями. И чаще всего они не способны действовать за пределами храмов…

— Как многое ты помнишь?

— Всё, что было до того, как я стал богом. И достаточную часть того, что было позже.

Вопросы о воспоминаниях, бонусах за первенство и, наконец, выводы. То, к чему я и вел этот разговор…

— Расскажешь о своих выводах?

— Не игрок, но и не бог. Нечто среднее. Кстати, ты можешь нанести мне вред?

Вопрос, на который мне и самому хотелось бы знать точный ответ. Некоторые статусы входили в противоречие друг с другом, и существовало не так много способов решить эту проблему. И обрести немного больше свободы…

— Могу. — кивнул я. — Продемонстрировать?

Конечно, я мог бы просто нанести ему царапину, но я воспользовался возможностью, чтобы повернуть разговор в новое русло…

Внимание! Вы предлагаете игроку Василий поединок!

Тип: тренировочный

— Не стоит. — хмыкнул Василий. — Пожалуй, поверю тебе на слово. Возможно, позже?

Внимание! Ваше предложение отклонено!

— Понимаю. — кивнул я. — Тогда как насчёт обещания?

И, как и ожидалось, прототип также прекрасно понимал разницу между нами. Соглашаться с его стороны было бы крайне нерационально. Но теперь у меня был повод шагнуть дальше…

Вы предложили личное задание «Вопрос Первородства»!

— И зачем это нужно?

Вопрос не включал местоимение «мне» и значит подразумевал, что прототип заподозрил подвох. Значит, нужно открыть часть правды и позволить ему догадаться об остальном самостоятельно.

— Стимул для тебя стать сильнее. — назвал я одну из причин. — Возможность получить награду на законном основании. Для нас обоих.

Правила ограничивали помощь, которую бог мог оказать своему аватару, но всегда можно было придумать обходные пути. Пусть некоторые из них, вроде схватки с эльфийским императором, могли быть опасными.

— Ты ведь уверен, что я проиграю?

— Никто не может гарантировать победу или поражение. — ушел от ответа я. — К тому же ты не обязан бросать мне вызов. Как видишь, сроков тут нет. И, возможно, это никогда и не потребуется.

Внимание! Василий принял миссию «Вопрос Первородства»!

Получилось. Возможно, нам никогда не придется сойтись в схватке, но миссия — это своего рода системный договор. И сейчас мы договорились о способе разрешения возможного конфликта. Что автоматически ослабляло цепи, которые меня связывали…

С другой стороны, прототип вполне сознательно пошел на этот шаг, как минимум догадываясь о подвохе, но позволив мне получить желаемое.

— Я знал, что ты согласишься. — улыбнулся я. — Держи…

Я снял «обручальное кольцо» и бросил прототипу. Для того, чтобы отыгрывать роль, мне требовался реквизит. И если разную рода мелочь можно было игнорировать, то объяснить отсутствие ключевых артефактов окружающим было бы трудно, они сами по себе служили удостоверением личности. Так что мы не стали усложнять, одолжив их на время.

— Остальное должно быть в личной комнате. Ещё вопросы, прежде чем я уйду?

Как и ожидалось, тот факт, что теперь миссия в Улье — его проблема, Василия не слишком порадовал. Как, впрочем, и моя рекомендация остаться в стороне. Рисковать жизнью было не слишком рационально, но выторгованная им свобода воли не позволяла использовать принуждение. Тем