чтобы лечь спать. Так что всю ночь до утра он смотрел по телевизору местные каналы, пытаясь разобраться в структуре малайского языка.

Тцан Ли Бунг, Надзиратель в Куала-Лумпуре, занимал пост управляющего на одном из крупных энергетических предприятий. Найтвуд появился на пороге его офиса, полный решимости, взвинченный до предела бессонной ночью и тремя чашками крепкого кофе. Но как только мужчина сказал, кто он, молодой малаец выставил его за дверь, не желая иметь отношения к нарушению протокола.

Найтвуд не мог его в этом винить. Разве он сам поступил бы иначе, если бы к нему неожиданно ворвался некто, заявляющий, что он тоже из Корпорации, с разрозненными засекреченными данными на руках, с которыми и сам не знает, что делать?

Тцан Ли Бунг так и не выслушал Найтвуда.

— В нашей организации не даром существуют уровни доступа. Если какая-то информация засекречена, на то есть причины. Они знают, что делают. Твоя задача только выполнять приказы, — заявил он.

— Это то, что они всегда говорят нам, — горько ответил Найтвуд, — но что, если…

Но Тцан не дал ему закончить.

— Разве не из-за таких мыслей и действий ты и попал сюда? — спросил Надзиратель.

На это Найтвуду было нечего ответить. В конце концов, часть его знала, что малаец прав, и он убрался восвояси с тем же, с чем приехал.

По крайней мере, Соломон — Надзиратель в Лондоне — выслушал его до конца. Найтвуд хорошо помнил, как вчера вечером стоял перед дверью квартиры на семнадцатом этаже одного из новых лондонских небоскребов, нервно теребя длинными пальцами клочок бумаги. Не было никакой надобности все время держать его и даже носить с собой. Но Найтвуд почти не выпускал его из рук, за последние дни замусолив до такого состояния, что он стал почти нечитабельным, — листок, вырванный из блокнота в его квартире в Рэйсте.

На бумажке был написан короткий список из нескольких имен. Список, доступ к которому Найтвуд не мог бы получить легальным путем. В нем содержались имена и адреса других Надзирателей, находящихся на Земле.

Эта информация была строго засекречена. Надзирателям были запрещены любые контакты с другими сотрудниками Корпорации, кроме личных Супервайзеров, координирующих их работу, многие из которых даже не находились на Земле. Например, непосредственное рабочее место Сафлера было расположено в Координационном Центре Корпорации на орбите Бета 3.

Надзиратели работали в полной изоляции от себе подобных и порой начинало казаться, что ты являешься единственным подобным себе на Земле. Но Найтвуд знал, что это ощущение, преследовавшее его годами, обманчиво. В самых разных уголках Земли: в Европе и Азии, в огромных мегаполисах и маленьких захолустных селениях, под разными прикрытиями живут и работают такие же люди, как он.

Найтвуд попытался успокоить бешено колотящееся сердце. Он и не думал, что встреча с другими Надзирателями вызовет в нем такую бурю эмоций. Это сейчас совсем не к месту. Голова должна оставаться холодной и трезвой. Найтвуд втянул в себя воздух и два раза нажал на звонок.

Дверь открыл мужчина средних лет. Очки, седеющая шевелюра, полный живот, проглядывающий из складок мятой рубашки. Совсем не таким представлял себе Найтвуд человека, которому поведает свою тайну.

— Посыльный «Сити Курьер»? — вежливо обратился к нему мужчина.

— Что? — не понял Найтвуд. Он во все глаза разглядывал Надзирателя, пытаясь найти в нем черты тайного сотрудника могущественной корпорации, посланного не Землю вершить судьбы.

— Вы принесли посылку? — переспросил мужчина.

— Нет, э, нет. Вы — Соломон Рэдгрэйн?

Мужчина озадаченно кивнул.

— Меня зовут Найтвуд Александер. Мне необходимо поговорить с вами.

— Кто там? — раздался из квартиры женский голос. — Курьер пришел?

— Нет, Салли, это ко мне, — крикнул мужчина в ответ и шагнул за дверь, прикрывая ее за собой. — О чем вы хотели поговорить?

Найтвуд сумбурно, глотая слова и пропуская звенья в логической цепочке рассказа, поведал обо всем, что случилось с ним в последнее время, опустив только часть о Сопротивлении. Он рассказал о слежке, Протоколе на уничтожение, о том, как с ним перестали выходить на связь.

Соломон внимательно выслушал его. Он искренне посочувствовал Найтвуду, словно тот был ему не чужим человеком, а хорошим другом. Но добродушный Соломон ничем не мог помочь. Он ничего не знал, располагая тем же уровнем доступа, что и Найтвуд, что и любой другой Надзиратель.

Теперь Найтвуд направлялся домой, задаваясь вопросом, зачем ему вообще понадобилось проделать весь этот путь. Что он надеялся узнать? Какую реакцию получить? На дальней полосе Боинг с ревом пошел на взлет, отрывая тяжелое круглое брюхо от Земли. Должно быть, на этой планете пройдут столетия, прежде чем люди научатся другим способам перемещения в пространстве.

Нет, не пройдут. Знание, открывшееся ему недавно, полоснуло сознание острой бритвой. Может, проще было бы вообще не знать того, что он знает? Пребывать в счастливом неведении. Может, тогда вообще ничего не случилось бы, и через месяц-другой он уже отправлялся бы домой.

Любопытство. Оно все-таки сгубило меня. Мало было уроков, которые я получил на Октавии? Надо было ступить на тот же путь еще раз.

Мужчина поднялся и, прихватив с соседнего сиденья полупустую сумку, направился в мужской туалет. Холодная вода, которой он плеснул в лицо, смыла дорожную пыль и усталость, но не сомнения. Найтвуд достал из кармана скомканный листок. Он еще раз посмотрел на стершиеся буквы, а затем бросил бумажку в урну.

Ургис сидел в офисе, расположенном на двадцать втором этаже, с видом на пляжи Палм Кост. Если присмотреться, то видно, как теплый ветер треплет острые листья пальм вдоль прибрежного шоссе и гонит по воде мелкую рябь. Отсюда это выглядит так, словно океан расчерчен неровными полосами разных оттенков.

В это время дня Ургис любил сделать небольшой перерыв на чашечку кофе с круассаном. Никто в офисе не разделял его пристрастия к французской выпечке. Здесь, на восточном побережье, достать по-настоящему вкусный круассан — настоящая проблема. Его ассистентка Лиззи ездила за ними каждый день на другой конец города.

Эта привычка осталась у Ургиса с тех пор, когда он жил во Франции, в Марселе. Консалтинговый бизнес позволял ему переезжать, выбирая для жизни то место, которое было ему больше по душе. На самом деле изысканная кухня — единственное, о чем он скучал после переезда в Южные Штаты. Ему нравились широкие песчаные пляжи восточного побережья, бескрайний синий океан, до которого из любой точки города можно добраться за полчаса и, конечно, превосходная погода, одинаково теплая и солнечная в любое время года.

Звонок мобильного телефона прервал его в середине трапезы,