Антон отрывает взгляд от дороги и смотрит на меня вопросительно.

— Я думал остаться ночевать у тебя.

Я совсем не люблю отказывать, но сейчас я все еще нахожусь под впечатлением вечера, и впервые так сильно на него раздражена. Хочу побыть одна, в тишине. Без смеха, без разговоров, без прикосновений. 

— Мне завтра рано на работу. — И не могу не добавить: — Извини. 

— С двадцать девятого по седьмое у меня отпуск, — с энтузиазмом говорит Марина, придвигая ко мне тарелку с пирожным, стоящую на середине стола. Подруга снова села на диету, а я ей помогаю ей не превышать норму калорий — делю с ней десерт. — Выбираю куда поехать и решила остановится на Италии, — она игриво стреляет в меня глазами: — Вдруг кое-кто беззаветно влюбленный в эту страну и знающий язык, захочет ко мне присоединиться?

Я сосредоточенно ковыряю ложкой бисквит и пожимаю плечами:

— Кое-кто может быть и хотел бы, но у нее есть работа и учеба, которые не бросишь.

— Кое-кто сейчас лукавит, — с шутливым упреком произносит Марина. — К этому времени ты как раз должна закрыть сессию, а еще я помню, что твоя напарница должна тебе смены. 

Не решаясь поднять глаза, я отправляю десерт в рот и начинаю медленно его жевать. Марина слишком хорошо меня знает — ее не обмануть. У меня действительно есть возможность с ней поехать — на неделю так точно. Возможность есть, а я не могу. Моя мечта об Италии родилась в прошлом, тесно сплелась с ним и никак не хочет перекочевать в настоящее. На воображаемых снимках никак не удается ни вырезать, ни заменить Булата, а потому и альбом «Идеальные каникулы» пришлось запрятать до тех пор, пока я не буду готова. 

— У Даши тоже не получается, да? — неуклюже увиливаю от ответа.

Теперь вздыхает Марина. Несколько месяцев назад Даша съехалась со своим парнем, и теперь сестры стали видеться редко. Конечно, ей тяжело — они привыкли все делать вместе.

— А если я выберу, например, Испанию? — не сдается Марина. — Тогда ты согласишься?

Я не могу удержаться от смешка. Вот ведь упрямая. И главное — видит меня насквозь. Марина как никто знает, как тяжело дался мне разрыв с Булатом и что означает для меня Италия. Если бы не они с Дашей и наши кухонные посиделки, неизвестно, сколько времени я бы вставала на ноги. Зато теперь я точно знаю, что лучшее средство от боли — это любовь. Неважно чья она: мужская, дружеская, родительская — главное, чтобы была рядом.

— Я посмотрю, что у меня с графиком, ладно? Ты, главное, не ломай свои планы под меня. 

— Ладно. А как у тебя с Антоном? 

Марина так радовалась, когда мы с ним начали встречаться, что первое время едва ли не каждую неделю справлялась, все ли у нас хорошо. Именно по этой причине я до сих пор умалчиваю про тот случай с коктейлем и о признании Антона в употреблении запрещенных веществ. Марина очень расстроится — она меня сильно любит и беспокоится. 

И про то, что Антон играет покер с Булатом, тоже пока не рассказываю, хотя то, что происходит с ним в последнее время не дает мне спокойно спать.

После недавней игры Антон ходит как в воду опущенный, стал раздражаться по пустякам. Не на меня — а на все подряд, что при его обычном благодушии и улыбчивости, особенно заметно. Например, за рулем может длинно ругнуться матом, когда, по его мнению, кто-то едет неправильно, а его телефонные разговоры с друзьями теперь стали напряженными и короткими.

Я смутно понимаю, что у него нет настроения из-за очередного проигрыша, а что с этим делать — не имею понятия. На любую мою попытку завести речь о вышедшем из-под контроля увлечении, Антон либо переводит тему, либо замолкает и уходит в себя. 

— Значит, договорились, да? Я скину тебе примерные цены на билеты и проживание, а ты пока думай — полетишь или нет.

Попрощавшись с Мариной, я иду к Антону, ожидающему меня в машине. Последнюю неделю мы виделись реже обычного, и сегодня я сама предложила посмотреть кино у меня дома. Встреча с Мариной напомнила мне, что сейчас он нуждается в любви и участии.

— Привет, — я тянусь через консоль, чтобы запечатлеть поцелуй на его щеке. Обычно Антон всегда делает это первым. — Как дела?

— Нормально. Как посидели?

— Хорошо, как и обычно. Кстати! — это слово я восклицаю с преувеличенным энтузиазмом в попытке его им заразить. — Марина предложила вместе полететь в Испанию. 

— Здорово, — немного рассеянно произносит Антон после заминки. — Мадрид? Барса? 

— Мы еще не решили… Вернее, я еще даже не согласилась.

Антон бормочет «угу», и путь мы продолжаем в тишине. В последнее время так происходит часто. 

— Заедем на заправку, — он подает голос в квартале от моего дома. — К тебе торопился — не успел залить.

Антон останавливает автомобиль возле колонки и выходит, но через несколько секунд снова открывает дверь. Его лицо выглядит смущенным.

— Тай, я бумажник, оказывается, не взял. Есть наличка?

— Конечно, — выпаливаю я и торопливо лезу в сумку. Не хочу продлять его дискомфорт, хочу показать, что все в порядке. Антон и так всегда и везде за меня платит. — Сколько нужно?

— Дай две.

Антон забирает купюры и удаляется, оставив меня разглядывать раздвижные двери заправки. Тревога во мне растет. Антон всегда оплачивает покупки телефоном. Для чего ему бумажник?

**********

— Ты не против Киллиана Мерфи? — я ставлю на журнальный стол тарелку с порезанными бутербродами и открываю крышку ноутбука. — Мне посоветовали триллер с ним.

Я не слишком этот жанр — регулярно вздрагиваю от пугающих сцен, усиливаемых музыкальным сопровождением, и после тяжело засыпаю — но триллеры нравятся Антону, а моя сегодняшняя цель — его расслабить и взбодрить.

Он соглашается, после чего я занимаю место рядом с ним и сплетаю наши пальцы. Сейчас этот жест продиктован отнюдь не желанием близости, а намерением продемонстрировать свою поддержку и то, что он может мне доверять.

Антон опускает взгляд, вздыхает, а потом неожиданно сползает вниз и кладет голову мне на колени. Его утяжелившееся дыхание нагревает кожу через хлопок моих домашних штанов, взгляд устремлен в одну точку.

— Расскажи мне, — я осторожно провожу рукой по его волосам. Сочувствие и волнение мучают меня, распирают грудь. Я отчаянно хочу помочь.

— Я проиграл до хуя денег. Там были и рабочие, на откаты. Если не отыграю — подставлю людей и отца.

Я растерянно моргаю. Проиграл много денег? Подставит людей? И...хочет отыграться? Я понятия не имела, что все настолько плохо.

— Тебе надо остановиться. Это опасно… Ты ведь можешь и не отыграться.

— Хоть ты не читай мне лекций, Тай, — тихо произносит Антон. — Ты не слышишь меня, что ли? Мне надо.